лагерь и теперь берут курс в нашем направлении.
Тогда же и там же.
Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников
Капитан Тамбовцев Александр Васильевич
И чего мне только не доводилось делать в жизни! Хотя Буденновск и Беслан вроде обошлись без моего участия, в Кизляре был, но уже после бегства оттуда Радуева. Хотя то, что происходило там, больше всего в нашем времени подходит под определение фашизм. А тут весь Крым – один большой Беслан. Нацизм – это людоедство, поставленное на индустриальную основу.
Не успели мы проводить в Москву Санаева и двух наших связистов, как на связь с Саками вышел полковник Бережной. И конечно же, обрадовал новостью о моем назначении руководителем комиссии по установлению и расследованию фашистских злодеяний. Товарищ Василевский, перед самым его отлетом в войска, добавил в название комиссии слова «чрезвычайная государственная» и как представитель ИВС выписал мне вызывающий почтение у предков мандат. С такой бумагой уж тыловых начальников я мог вертеть в любой позе, лишь бы на пользу дела. Хорошо хоть в Керчь ехать не надо, на Багеровский ров смотреть, там наверняка уже свои чекисты этим делом занимаются.
И вот первый вызов в женский лагерь военнопленных под Бахчисараем. Первый, потому что в Евпатории и Саках и без нас все запротоколировали. В лагере есть выжившие, поэтому в чрево вертолета бойцы из комендантской роты торопливо забрасывают стопки шерстяных одеял. Вылетаем в таком составе: ваш покорный слуга, съемочная группа телеканала «Звезда» – журналистка и оператор, доктор Сидельникова из состава госпиталя МЧС. На месте приказано привлечь к сотрудничеству старшего лейтенанта Борисова из разведки Черноморского флота.
Подлетаем, дверь в кабину пилотов открыта, через нее как на ладони виден сам лагерь. Наша Ирочка подобралась, как кошка перед прыжком, и я ее понимаю. Если бы этот материал можно было переправить обратно в 2012 год, он бы позатыкал чьи-то не в меру раскрытые рты про добрых немцев и ужасных русских чекистов. Помнится, все некий свидомый из Львива Грыц Нигилюк старался, про «доброго пана Хитлера» распинался.
Вертолет идет на снижение. Сейчас приземлимся.
Мы сели на плац – немцы его называют аппелем – перед бараками, спускаемся на грешную землю. Ого, а старлей-то знакомый, мы с ним той ночью в Евпатории пересеклись. Козыряет:
– Здравия желаю, товарищ… – ну да, мы, как всегда, без знаков различия.
– Капитан, товарищ старший лейтенант, – помогаю ему я, – капитан Тамбовцев Александр Васильевич. Товарищ Борисов, доложите обстановку на настоящий момент.
В ответ он мне протягивает тетрадку, в которой карандашом, аккуратным ученическим почерком записаны фамилия, имя, отчество, звание и должность в РККА. Если есть, то и возраст… Почти в половине случаев вместо должности стоит сокращение «ЧСКК». Напрягаю свой могучий ум