юноши рассмеялись, и Гельвидиан продолжал: – Ошибиться тут поначалу действительно можно запросто. Так что, чтобы не попасться в подобную ловушку, лучше сразу спрашивай Африканскую улицу, фонтан Орфея и дом Клодия Вара, который был консулом вместе с Аннием Брадуей.
– Да, мы уж третьего дня с ног сбились, и спрашивали, и искали, – посетовал Веттий. – Это ж лабиринт какой-то! Улиц тысяча, дома высоченные. Пять, шесть ярусов! Как будто среди скал бродишь.
– Это еще что! Ты просто инсулы Феликлы не видел!
– А что, она еще выше?
– И намного!
– Сколько ж в ней ярусов?
– Не скажу! Увидишь – сам сосчитаешь. Эту громаду ни с чем не спутаешь.
– А где она находится?
– У Фламиниева цирка, возле Марсова поля.
– Но здесь-то все-таки дома пониже.
– Ну, это так попало. А вообще в Городе все вперемежку. Особняки, инсулы, инсулы, особняки.
– Ну, вот мы в этих инсулах и особняках и заплутались, не туда свернули. И ведь все пешком! Повозкам-то днем въезд запрещен! А ночью боязно – со всем скарбом по такой тьме.
– Представляешь, что бы было, если бы въезд не был запрещен, – усмехнулся Гельвидиан. – Это во времена божественного Октавиана Августа можно было днем разъезжать по Риму на повозках. А потом кто-то запретил. Не то Тиберий, не то Клавдий – не помню. Потом этот запрет многократно забывался, но нынешний август его подтвердил, и сейчас с этим строго. И так-то не протолкнешься. Это мы еще рано идем, поэтому более-менее свободно!
На улице в самом деле уже кипела оживленная жизнь. Мальчики спешили на уроки, клиенты – к домам патронов, солдаты – по делам службы, рабы – на рынок за снедью к господскому столу. Тут же в лавках под сенью портиков с плоскими крышами, пристроенных к домам, бойко зазывали покупателей торговцы овощами, сыром, рыбой, раскладывали свои товары башмачники, продавцы тканей, одежд. Не раз встречались им носилки людей знатных, которые еще досматривали последние сны за закрытыми занавесками своих крытых лектик, несомых дюжими рабами, одетыми в красное.
За разговорами юноши незаметно достигли Палатина. Великолепие дворца августов поразило Веттия: колонны, портики, лестницы, фонтаны – все это, живописно спускавшееся по холму, образовывало какой-то чудесный лес из бледно-золотистого камня.
– Ну вот мы и пришли, – сказал Гельвидиан, указывая на ближайший дворец. – Эта часть, северная, называется Домом Тиберия. Южная зовется Домом Августов. Но здесь все так переплелось, что и не поймешь, где кончается один дворец и начинается другой. Портики, криптопортики, переходы… Сейчас мы пойдем мимо Дома Тиберия. Вот это, напротив, Дом весталок, и за ним храм Весты. Не думай, что он велик. Его отсюда почти не видно. Он маленький, круглый. А вон храмы Капитолия, как будто парят над Городом. А вот это здание, впереди и слева, по нашей стороне, называется Вестибулом Палатинского дворца. Все! Мы пришли!
Возле входа уже толпились люди,