странный человек уселся на вертлявый табурет и заказал у старика-бармена стакан воды. Чище, чем воздух. Прозрачнее дна. Посидел, подумал о чем-то. Или о ком-то. Потом выпил, поднялся и направился к выходу, по пути неожиданно обратившись ко мне.
И что, как вы думаете, он мне сказал?
АРКАДИЙ СКОБЕЛЕВ-БОЛТОВОЙ. ИНСПЕКЦИЯ. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ
Повадилась как-то инспекция в один дом. Приходит и говорит:
– Не так!
Люди за головы похватались. Давай кричать:
– Что?
– Зачем?
– Ой!
– Ы!
– Всё так!
А инспекция им и отвечает:
– Нет, братцы, не так! – и закрыла их.
А люди из окон повылазили, гуляли и ходили колесом
РОМУЛ ПУСТОШИН. ПАВЕЛ. ДЕНЬ ПЯТЫЙ
Павел был сумасшедшим человеком. Он болел давно, и уже никто не помнил, каким он был раньше и был ли он раньше. И бывал ли в состоянии отличном от настоящего вообще.
Павел болел…
Его жалели. Жалели соседи, знакомые и люди, никогда не видевшие и не знавшие Павла, но готовые выложить кучу назидательных историй о нём. Детям внушали, что недобросовестных школьников ждёт такая же судьба, как у дяди Паши. А дети, играя в песочнице и шумно ссорясь, называли друг друга «Павликом – дебилом». Но в пять часов открывались окна и мамы кричали во двор.
Павел был далеко…
Он сидел на больничном табурете и жевал мягкий хлеб, обсуждая с соседом по палате будущее российской поэзии, роль эквиваленции в произведениях современных постмодернистов и прав ли был Сократ, расстилая ковры в комнатах дома своего.
А дети во дворе стреляли из деревянных арбалетов. А папы футбольно орали. А старики, стуча в домино, говорили, что тридцать восемь лет назад в этот же самый день выпал первый в том году снег…
ФЕОКТИСТ РЫЛЬЦЕ. ПОГРАНИЧНИК. ДЕНЬ ШЕСТОЙ
На границе, где хмуро ходят тучи, служил один чрезмерно педантичный пограничник. Все было при нём: и бурка, и винтовка, и ответственность за покой граждан. И если бы не крайняя форма упомянутого педантизма, то быть ему при медалях-орденах да с девками, да по площадям красным.
А службу наш пограничник нёс следующим образом.
Вдоль линии, по которой он маршировал с ученой собакой, торчали полосатые столбики с гербами. И количество им было – семнадцать штук! Пограничник патриотично сосчитывал семнадцать столбиков, поворачивал обратно и начинал заново. Три, четыре, пять, семь. И следил при этом, чтобы не пролез шпион.
В жизни каждого из нас наступает тот самый день. В свой тот самый день пограничник обнаружил, что полосато-гербовых столбов на его пути встретилось почему-то не семнадцать, а восемнадцать.
– Хм! – задумался педантичный пограничник и принялся вышагивать в обратном направлении. На обратном пути столбов получилось шестнадцать,
– Хм-хм! – снова задумался педантичный пограничник. И вновь проследовал по незамысловатой траектории,