дядя Максим, – заметила девушка, – хотя с римской ее не сравнить. Я трудилась медсестрой в хирургическом отделении. Я начала с мытья полов, но потом мне стали поручать и уход за больными. Маргарита хвалила меня, в следующем году я опять поеду в Конго… – несмотря на настоятельные просьбы Лауры, пострижение откладывалось:
– Мне исполнилось восемнадцать, – недовольно подумала девушка, – я совершеннолетняя. Но сестры считают, что я сначала должна получить диплом. Данута не закончила университет, но принимает обеты после Рождества… – товарка вернулась из госпиталя в Катанге с безмятежной улыбкой:
– Словно она не с больными работала, а отдыхала на вилле, – удивленно хмыкнула Лаура, – я здесь сбиваюсь с ног, а она, кажется, лежала у бассейна… – в ответ на вопрос о Джо, Данута коротко отозвалась:
– Мы виделись один раз, когда он приезжал в город. Сходили, выпили кофе. Он очень занят, и я тоже… – Лаура никому не упоминала об отце Симоне Кардозо:
– Но попадалась ему на глаза в Леопольдвиле, – девушка скрыла победную улыбку, – я удостоверилась, что он услышал похвалы Маргариты и почти добилась результата…
В Рим аккуратно приходили конверты с конголезскими марками. Священник писал ей о пастырской работе, Лаура советовалась с ним о занятиях:
– Осталось немного подождать, – размышляла девушка, – приняв обеты, я вернусь в Африку, и он возьмет меня в экономки. Тогда… – она не задумывалась о дальнейшем. Сердце часто стучало, она тяжело дышала:
– Я останусь с ним до конца наших дней. Мы разделим кров, разделим постель… – некоторые девушки в университетском общежитии занимались тем, что священники на исповеди называли греховными деяниями. Лаура удерживалась от соблазна:
– Я хочу прийти к Симону… – про себя она называла отца Кардозо по имени, – как положено, девственной не только телом, но и душой… – Лаура считала, что она все хорошо продумала:
– Если появится дитя, тоже ничего страшного, – решила девушка, – я проведу время беременности в уединении, а Симон возьмет на воспитание сироту. Это христианское, богоугодное дело. Мы признаемся во всем ребенку, когда он подрастет… – она не ожидала, что кузен откажется от обетов:
– Мой прадедушка, отец Пьетро, сделал так ради прабабушки Эми, – вспомнила Лаура, – но Симон не покинет церковь даже ради меня… – отца Кардозо уважали в Леопольдвиле:
– Во всем Конго тоже, – подумала девушка, – его ждет блестящая карьера. Ему нет тридцати лет, а он викарный епископ. Он получит аметист на палец, станет кардиналом, членом папского конклава, а, может быть, даже и… – у нее захватывало дух:
– Никто другой мне не нужен, – Лаура видела тоскливые глаза кузена Максима, – я посвящу жизнь Симону, стану его помощницей, как говорится в Библии. Будь он англиканским священником, стало бы проще, но и так все устроится…
Лимузин замедлил ход, Волк смешливо заметил:
– Питер