на твердую землю. Затем он подал руку выжившей, и она, всем весом опершись на нее, перебралась через труп и вывалилась наружу. Влад крепко взял женщину за плечи и поставил на ноги. Она откинула со лба растрепавшиеся каштановые волосы и взглянула в лицо своему спасителю. Князь замер, пораженный открывшимся ему зрелищем.
Кожа незнакомки имела молочно-белый цвет, и с ней ярко контрастировали темные густые брови, венчавшие большие, орехового цвета глаза, широко распахнутые от напавшего на девушку ужаса. Пухлые губы, в обычное время, должно быть, имеющие чувственно-алый цвет, теперь побледнели, и это обстоятельство заставило сердце князя сжаться от внезапной нежности к молодой красавице.
– Спасибо тебе, кто бы ты ни был, – тихо проговорила незнакомка, обводя глазами своего спасителя, а затем дно оврага и следы произошедшего несчастья.
– Бог милостив и он не посмел лишить мир такой красоты. Но кто ты и откуда взялась в моих землях?
– Мое имя Эржбета Штефенеску6. Я еду из Матасару в Штефенешти, домой, к моему отцу Янаке Штефенеску, боярину и хозяину тех земель. Пять лет назад он выдал меня замуж за Негоицу Копои, боярина Матасару. Но, к несчастью, недавно я овдовела. И поэтому теперь возвращаюсь назад.
Оставшаяся в живых лошадь продолжала волноваться, то глядя на лежащий у ее ног конский труп, то видя наверху жеребца самого князя. Влад двинулся к ней, чтобы освободить из остатков сбруи, говоря между делом:
– Почему же ты не осталась хозяйствовать в доме покойного супруга, боярыня?
– Его родня встала против этого. Дело в том, – девушка собирала в прическу распустившиеся косы, чтобы иметь более подобающий вид, – что как только я вышла замуж, Негоица сразу же уехал на войну. Там он попал в плен, а когда его родня сумела выкупить его из плена, он был безнадежно болен. Мне вернули его, лежащего на пороге смерти. Мы были знакомы всего несколько часов, не оставили потомства. После смерти мужа хозяйствовать в Матасару стал его дядя, и он принял решение, что я должна взять то, что мне причитается, и уехать сама, по доброй воле. Так и закончилось мое замужество.
Подол платья порвался и теперь волочился по камням, и девушка решительно оторвала его. Нарядная вышивка треснула, платье стало короче, но зато теперь не мешало при ходьбе.
– А женщина в карете, ехавшая с тобой, кто она?
– Моя служанка. Она появилась у меня уже в доме мужа и, я точно знаю, наушничала на меня без устали. О смерти бродячей собаки я горевала бы больше. Туда ей и дорога.
Эржбета выглядела испуганной, но все же какой-то внутренне твердой и собранной. На дно оврага уже вливалась ночная тень, пора было выбираться. Девушка подошла к карете и, не без содрогания заглянув внутрь, выудила оттуда ларец, послуживший причиной смерти ее сопровождающей. Влад, видевший это краем глаза, догадался, что внутри находилась та самая доля, деньги или украшения, причитавшиеся вдове покойного боярина Негоицы.
– Поедешь