лучшего друга, был на руках дедушкин обрез шестнадцатого калибра. У братьев Поповых – двустволка – подарок представительного дяди из Ленинграда, которого мы называли Робинзоном. А у братьев Коршуновых – берданка. Про них и говорить нечего. Они могли убить кого угодно.
Ранней весной мы начинали охоту на уток. У бакенщика Афанасия Гавриловича брали большую весельную лодку и переправлялись на ней через реку, туда, где в цветущих зарослях ивняка уже гудят пчелы.
Приставали к невысокому берегу, продирались сквозь колючий шиповник на луга и шли к Мякоти. Так называется небольшое озеро, густо заросшее камышом и расположенное в дальнем конце Журавлиного острова. К озеру подкрадывались, чуть дыша, чтобы не спугнуть дичь, а потом осторожно расходились по своим местам.
Мы с братом обычно занимали место под раскидистым ракитовым кустом, лиственные пряди которого спускались почти до самой воды, а возле корня было небольшое сухое пространство. Брат устраивался там поудобнее, потому что в его руках было наше ружье – стреляющая кочерга, а я садился где-нибудь рядом.
Помню, однажды кто-то из ребят спугнул птиц в противоположном конце озера. Они стремительно поднялись в небо и стали кружить над камышовыми зарослями. Не знаю, сколько прошло времени. Я успел вспомнить о школе, о том, что в восьмом классе придется сдавать экзамены. О том, что я давно уже не ходил с парнями смотреть «телевизор». Так они называют казенную баню, где тихими субботними вечерами моются пышные сельповские поварихи…
Я ещё витал в своих мыслях, когда Миша вдруг встрепенулся, прикусил кончил языка и стал поднимать нашу стреляющую кочергу всё выше и выше. У меня от напряженного ожидания будущего выстрела задрожали сощуренные веки, спиной я почувствовал незнакомый холодок, а потом медленно повернул голову в ту сторону, куда сейчас смотрел Миша, и увидел там одинокого, беззащитного чирка, бесстрашно плывущего прямо на нас. Мне стало жаль эту крохотную утку…
И в это время грохнул выстрел. Я видел, как чирок от удара мелкой дроби ушел под воду. После, когда рассеялся дым, из воды торчал только худенький его хвостик.
– Утка!.. Мужики, я птицу добыл! – закричал на все озеро Миша, радостно постукивая себя по бедру.
Со всех сторон затрещали кусты, над озером взлетели всполошенные птицы, но никто уже не обращал на них внимания. Все бежали к нам. У нас была добыча. Миша вытащил из воды птицу и бросил ее к моим ногам. Я испуганно отошел в сторону. Утка была маленькой и мокрой, не вызывающей у меня ничего, кроме жалости и сочувствия.
– Надо же, из кочерги уток стреляют, – восхищенно заметил Володька Бабин.
– Прицелился хорошенько и трахнул, – пояснил раскрасневшийся Миша. – Наше ружье стреляет, как новое.
Все с восторгом посмотрели на наше ружье, которое наполовину состояло из алюминиевой проволоки, изоляционной ленты и плохо обработанной половой доски.
– Вот, смотрите, даже ствол нисколько