ли, Гейнц, – это звучало несколько фамильярно, но Гудериан не обиделся. – По поводу морской войны я могу ответить вам просто. Я не побеждал, потому что мы не воевали. В ту войну командовать эскадрой мне еще было не по чину. А сейчас появилась возможность реализовать старые задумки – и результат оказался вполне удовлетворительный. А вот по суше все сложнее. Скажите, вы в математике разбираетесь?
– Ну…
– Понятно. А вот я разбираюсь. Дело в том, что когда с ней сталкиваешься каждый день и по многу раз – а на флоте математические расчеты присутствуют на каждом шагу – поневоле начинаешь рассматривать с точки зрения этой науки все остальное. Я просто сумел приложить кое-какие математические принципы к современной войне. Главное, учесть как можно больше факторов, от количества снарядов в боекомплекте и подготовки механиков в ремонтных мастерских до расхода топлива и качества дорог, по которому его везут. Результат вы имели возможность наблюдать.
Гудериан недоверчиво покрутил головой, но ничего не сказал. Только кивнул – продолжайте, мол. Колесников мысленно усмехнулся и перешел на тему залезания в чужие огороды.
Как ни странно, байка о желании выжить сработала и на этот раз. Вполне удовлетворил Гудериана и ответ на вопрос, почему адмирал порекомендовал Роммеля. Пришлось наплести, что, помимо личных качеств генерала, сработало и просто хорошее отношение. В конце концов, почему бы и не помочь нормальному человеку. Может статься, в будущем он поможет тебе. «А этот человек далеко пойдет, вот увидите…» Словом, две высокие договаривающиеся расстались удовлетворенными разговором, но выводы о необходимости быть осторожным Колесников сделал.
Весь следующий день Колесников отдыхал. Даже из номера не выходил. А куда деваться? Организм-то не железный. И пускай он куда моложе того, который пришлось оставить в своем времени, да и физическое состояние Лютьенса было весьма приличное, все равно пятьдесят лет – это серьезно. И когда на утро после того совещания к адмиралу пришло то, что он привык называть емким словом «отходняк», Колесников не только не удивился, но даже и не расстроился. Лежал себе, отдыхал, пил чай и аккуратно спускал в унитаз порошки, выданные доктором. Последнего, кстати, вызвала хозяйка гостиницы, когда от горничной узнала, что постоялец занедужил. Врач приехал с такой оперативностью, что родная «скорая» вспомнилась исключительно нехорошими словами. Посмотрел, послушал, выписал лекарства… Ну а Колесников, решив лечиться проверенными методами, послал Вальмана за коньяком, после чего отпустил его на все четыре стороны. Все равно планировал как минимум сутки проваляться в постели, и в такой ситуации не видел нужды ни в машине, ни в помощнике.
А начиная с обеда пошли визитеры. Вначале приехали от Геринга. С приглашением о встрече в удобное для адмирала время. Следом опять появился Вальман, сообщил, что его шеф приглашает Лютьенса, как только адмирал придет в себя. Потом заехал какой-то умник из ведомства Геббельса. Интервью, значит, брал. Примитивное-е…