и с трудом удерживаясь от того, чтобы не задремать прямо в салоне, Колесников подумал, что спайка силовиков начинает вырисовываться интересная и многообещающая. Особенно если удастся наладить хорошие отношения не только с Роммелем, но и с Гудерианом, который, похоже, к адмиралу принюхивался, но резких телодвижений не делал. Ну и ладно, подождем, время терпит.
И, кстати, намекнул ему Геринг, что с Гиммлером надо быть крайне осторожным. Будто бы сам Колесников об этом не догадывался… А вот о Мюллере он отзывался с нескрываемым уважением. Считал его хорошим летчиком, смелым человеком, а что в полиции служил, а теперь контрразведку возглавляет – так грязную работу кто-то все равно делать должен.
Вот про что Колесников забыл, так это про интервью. Хелен его не дождалась, оставила записку в номере, на столе. Кстати, как ее в номер-то без него впустили? Непорядок! Хотя, откровенно говоря, адмирал был совсем не против. Хорошо еще, что, судя по манере, не обиделась – все же понимала, что военный человек не всегда властен над временем.
Перед дамой Колесников реабилитировался на следующий день, вместо собственного интервью организовав ей встречу в Гудерианом. Поразительно, как много в руководстве Третьего рейха фамилий на букву «Г»… Быстрый Гейнц не отказал, хотя и удивился. Впрочем, он, видимо, пришел к тому же выводу, что и все остальные, и на протеже Колесникова смотрел с легкой снисходительностью. Та, надо отдать ей должное, старательно не обращала на это внимания. И словам о деловых отношениях и личном хронисте Гудериан вряд ли поверил – знаем, мол, седина в бороду, бес в ребро… Ну и пес с тобой, подумал Колесников, можешь не верить. Тем более, он и сам себе уже не очень верил.
Кстати, а в профессиональном плане девочка росла, и довольно быстро. Сейчас она составляла вопросы к интервью практически самостоятельно, Колесников лишь слегка ей помог. Ну и ладно, это могло только радовать, тем более, скоро адмиралу предстояло вновь отправиться к своим кораблям – войну пока что никто не отменял.
Последняя важная встреча состоялась у него, как ни странно, с собственным начальством. Вообще, она должна была стать первой, но – не срослось. Гросс-адмирал выглядел невероятно усталым – работы на него сейчас навалилось столько, что Колесников удивлялся даже, как он все это тянет. Да одна интеграция трофеев, французских и английских, в структуру кригсмарине сама по себе работа адова. Да еще итальянцы решили выпендриться, предъявив вдруг права на часть трофеев. И на кой они им сдались, интересно? Для своих-то топлива банально нет. Почему, спрашивается, итальянские моряки плохо обучены? Да потому, что корабли в море вывести толком не могут. Не на чем. По самым оптимистичным подсчетам, запасов у дуче имелось на два месяца активных боевых действий, а потом все, ставьте корабли на прикол. А еще хотят себе кусок урвать, умники, который все равно переварить не смогут. И сгниют трофейные линкоры у причалов…
Ну, насчет политического решения о разделе трофеев Колесников не волновался. Во-первых,