ширмочкой раздавались подозрительные шорохи. Почему-то захотелось что-то погрызть: то ли ногти, то ли бесин хвост. Учитывая, что ни тем ни другим я никогда не занималась, выбор был невелик, но заманчив. Кстати, беся.
Я начала оглядываться в поисках хвостатого безобразника. Его нигде не было. Я занервничала сильнее. Даже настолько, что готова была позвать Мефа на помощь.
Ширма отъехала со зловещим шелестом. Я уже приготовилась падать в обморок, но… Ванцепуп Птолемеевич вышел с большущей стопкой папок в руках. В белом халате и с каким-то внушительным кристаллом на шее, переливающимся нежно-сиреневым светом. Я залюбовалась и передумала про обморок. Причин точно нет.
И вдруг совершенно неожиданно даже для себя самой я спросила:
– А у вас в роду были египтяне?
Он положил папки на стол, сел напротив, взял карандаш, задумчиво покрутил в руках. Потом перевел на меня взгляд:
– Много. Но молись, чтобы они сюда не приехали в гости. Ибо этот табор выдержать нереально. Даже я каждую ночь целую фотографию Сфинкса, умоляя, чтобы мое буйное семейство держалось подальше.
«Ага, значит, Сфинкс у них тут тоже есть», – отметила я про себя, решив, что если мне захочется Сфинкса, то его можно пощупать. То есть посмотреть.
– Так, – тем временем сказал Ванцепуп Птолемеевич, – сколько у тебя было мужчин?
Я оторопела от резкой смены темы. Надо бы возмутиться и сказать что-то резкое, но я помнила разговор. К тому же любопытство грызло с невероятной силой. Поэтому я задумалась и осторожно уточнила:
– В смысле физиологического плана или приятного?
Ванцепуп Птолемеевич озадаченно взглянул на меня:
– Можно детальнее?
Тут, как положено каждой приличной девушке, я потупила взор и заскользила пальчиком по крышке стола.
– Про тех, с кем состоялся контакт, или же про тех, с кем было хорошо и состоялся контакт?
Он закатил глаза:
– Адочка, я не Меф, давай, милая, сухие цифры.
Я скромно озвучила. Ванцепуп Птолемеевич присвистнул, потом закашлялся. Я уперла руки в бока.
– Вот только не надо! – грозно начала я. – Вы сами спросили и…
– Всего пять? – перебил он меня.
Мой гнев тут же сменился ступором:
– Всего?
Он отловил барахтавшегося на ковре бесю и усадил его к себе на колени, потом покачал головой. Медленно снял с себя кристалл и вложил мне в ладонь.
– Сожми пальцы, – велел докторским тоном.
Я подчинилась. Кристалл оказался теплым и удивительно гладким. Через пару секунд меня что-то кольнуло, я ойкнула. Нежно-сиреневое сияние обволокло мою руку. Ванцепуп Птолемеевич осторожно забрал кристалл. Хмуро начал в него всматриваться. Тут же шлепнул по лапкам бесю, который решил сцапать красивый камушек.
– Значит, так, Адочка, – со вздохом сказал он и перевел взгляд на меня. – Теперь все понятно. То, что норма у вас там, в вашем мире, не норма для этого. Поэтому Меф на тебя так отреагировал. А он живет