личными знаниями индивида, а заключена в генетической памяти человечества. Поэтому различные их комбинации могут создать ту или иную психологическую установку лиц, начиная от горячей заинтересованности в услышанном до апатии или полного отторжения. Ясно, что жрецы целенаправленно пользовались этими знаниями.
Особую концентрацию мантр и рун составляли священные, или, иначе говоря, сакральные, тексты. На взгляд непосвященного человека, профана, слова и знаки этих текстов практически не отличались от слов и знаков обычной, профанной речи. Однако профанная речь не была способна оказать воздействие такой силы, на какую были способны сакральные тексты.
Понятно, что изучение сакральной стороны человеческой речи составляло науку жрецов. По мере секуляризации человеческого общества, уменьшения в нем количества и степени участия в социальной жизни жрецов происходила и десакрализация, то есть профанация речи. Наука лингвистика стала исследовать речь уже только с профанной точки зрения. Тем самым уровень знаний о языке резко понизил свою планку.
Вероятно, по мере уменьшения жреческого корпуса знания о сакральной стороне звучащих и написанных слов, передаваемые от учителя к ученику, постепенно могли в ряде мест исчезнуть совершенно. Поэтому лица, которые в наши дни заявляют о том, что они смогли самостоятельно реконструировать тысячелетние практики наших предков и умеют оперировать словами и рунами на уровне древних жрецов, вызывают большое подозрение. В принципе такое возможно, но для этого нужны огромные знания в области истории, лингвистики, мифологии, религиоведения. Однако люди, претендующие на подобную роль в наши дни, не обладают даже элементарными сведениями в указанных областях знания, считают, что повышать их образовательный уровень им ни к чему, а если и следует ссылаться на чьи-то работы, то на статьи и книги своих коллег, находящихся примерно на том же уровне. С понятием научной критики они не знакомы и считают, что если их работы анализируют, то либо с целью поучиться у них, либо, напротив, для того, чтобы навязать им работы самого критика. О том, что существует большое направление эпиграфики и дешифровки, они не подозревают, поэтому называют свои книги так, как мог бы назвать их эпиграфист или дешифровщик. Поэтому, в силу невежества, они занимают своими работами ту область знания, к которой они, в общем-то, и не имеют отношения. Таким образом, пока область воздействия отдельных звуков и слогов, а также отдельно взятых рун и их комбинаций на человеческое подсознание с точки зрения науки остается неисследованной.
С точки зрения самих современных магов воздействия рун рассматриваются не как практика и не как наука, а как искусство. Вот что пишет, например, Анна Кайа в разделе «Магия заклятий или сакральных слов (искусство эрилей)»: «Ни одно искусство не стоит на месте, и с развитием рунической магии появился новый ее вид – искусство создания магических формул (в иных магических системах их также