покупала?!» – «Ааалег! Аааалег!… Куда пошёл? А мусор?!»
Когда таким образом зовут человека, то вроде и по имени, но одновременно давая понять: оно противно, под стать проступку его носителя. В данном случае Вика видела проступок подруги в том, что та мало того, что тоже не разоблачила засранца, так ещё и прохлаждается в поту с брутальным мужчиной. Кудрявой правдорубке срочно требовалось выручить Яну из атлетичных лап приспешника вероломного афериста.
– Этот хрен никакой не чех! – не унималась Вика, стараясь показать, что как бы никого отвлекать не хочет, но дать пищу для размышления обязана.
– Вот заело. Дятел по бетону, блин, – не отвлекаясь, прокомментировал Викины откровения Ярослав.
Сосредоточенная Яна же, чтобы отмахнуться от назойливой спасительницы, небрежно крикнула:
– Отстань! Я знаю!
Восприятие реальности Вики пошло по швам.
– Про что ты знаешь?! – на бегу по коридору завопила подруга и выхлопнула дверь в спальню.
Войдя, она в очередной раз убедилась: вопреки голливудским фильмам, одеяло для соития вовсе необязательно. Но строение и вид тел волновали её не больше, чем медсестру в кожвене. Вика ворвалась, чтобы перед уходом свирепо посмотреть в глаза Яны, заставив её чувствовать себя виноватой как можно глубже. Это открывало пострадавшей путь к таким преференциям, как, например, предпочтительное пользование общим душем, выбор следующего места проведения досуга или возложение на Яну обязанностей повара. Да и вообще, Вика редко чувствовала себя более могучей, чем когда была обижена на кого-то и провинившийся знал, за что.
Выросшая из-под Яны рука Ярослава нащупала плед.
– Зря ты это сказала, – догадываясь о причине Викиного шума, уже под покровом отметил Ярик. Клетчатая гора зашевелилась, осела и на свет показалась голова Яны.
– Да мне, когда он сказал, – моргнула в сторону Че блестящая на свету открытой двери Яна, – уже некогда было… Я б как только, так сразу. Тебе чи не пох, как его зовут?!
– Прикинь! Ну ты и решето. «Ты, Вик, дурой пока побудь, а мне срочно надо рогатку пристроить…», – вставила пьяная Вика и развернулась сбегать.
Вопреки чаяниям, останавливать её никто не собирался. Андруша на кухне усердно таращил глаза, чтобы не тошнило, Ярику было всё равно, а Яна, услышав в свой адрес самое оскорбительное для женщины определение, да ещё и необоснованное, решила, что они квиты и никакой моральности обязанности отговаривать Вику от ухода у неё нет. Тем более, у неё с Че было в худшем случае одно незаконченное дело.
Одеваясь, Вика пришла в себя и к выводу, что преступление лжетомаша не тянет на наказание такой истерикой, но ходу назад не дала.
– Я, если что, Андруша! – вычерчивая зубочисткой на лужице сока крестик, подал голос бывший чех.
– У каждого свои недостатки! – раздался голос из прихожей, и входная дверь хлопнула. Вика, вызывая такси, вильнула