какой шустрый! – защебетала она. – Еще вчера в могилу смотрел, а сегодня скакать пытается! Лежи еще!
– Надоело, – проговорил я.
– Мало ли кому что надоело. Время придет – наскачешься. А пока лежи, – баба Груня поправила подушку.
Не знаю почему, но я доверял словам этой милой старушки больше, чем самому себе.
Время шло. Понемногу я стал вспоминать. Вспомнил, что зовут меня Алексеем Столяровым. Что у меня, как и всех людей, есть дом. Что жил я в небольшом захолустном городке. Вспомнил школу, в которой учился и сад, в который лазил со своими товарищами за грушами. И все. Больше я ничего не мог вспомнить. Прошлое висело перед глазами двумя тусклыми пятнами. Одно большое, а другое совсем крошечное. И еще огонь, длинные языки огня и крик, пронзительный и далекий. Не смотря на все мои усилия что-либо вспомнить, попытки так и оставались безрезультатными.
Баба Груня стала появляться реже. Я чаще стал оставаться наедине с собой и своими мыслями. Я понемногу приходил в себя и мог уже шевелить пальцами и немного поворачивать голову, не боясь, что боль опять пронзит все тело.
Медленно, но уверенно я шел на поправку. Как-то, разговаривая со своей сиделкой, я признался, что не могу вспомнить своего лица, на что старушка заохала и на все мои просьбы принести зеркало, отвечала отказом или ссылалась на неотложные дела. Но, в конце концов, поддавшись моим уговорам, она принесла осколок зеркальца и поднесла к моему лицу. В первое мгновение я ничего не понял. На меня смотрели два удивленных глаза и все. И больше ничего. Потом я сообразил, что вся голова моя, как и тело, было обмотано белыми бинтами. Я лежал спеленатый, словно новорожденный младенец и только узкая полоска давала доступ к внешнему миру двум усталым серо-голубым глазам. Баба Груня убрала осколок от моего лица. Увиденное ошеломило меня и больше я не пытался себя рассмотреть.
Время шло. Прошлое постепенно возвращалось ко мне. Обрывками, кусками, крупинками. Словно листы, вырванные из книги, я связывал свое прошлое в единое целое. Я уже отчетливо видел свой дом, друзей, свою неугомонную тетку Алевтину, которая вырастила и воспитала меня. Армейские наряды и работу в автопарке.
Я явно видел то, что когда-то было со мой, но всякий раз в моих воспоминаниях два темных пятна и бесконечный огонь.
Время шло. С меня понемногу стали снимать бинты. Я начал ходить. Первый раз меня хватило на то, чтобы встать у кровати. Но онемевшие от длительного лежания ноги не повиновались мне и голова, поднятая на непривычную для нее высоту, закружилась. Я упал. Не знаю, что бы было со мной, если бы вовремя не окажись под рукой баба Груня.
Баба Груня – мой ангел-хранитель. Она проводила со мной почти все свое время. Я ей рассказывал о своем прошлом. Она внимательно слушала и просила рассказывать еще. И я рассказывал. Она слушала молча, терпеливо, качая головой в такт моим словам. О себе рассказывать баба Груня не хотела. И на все мои расспросы только отмахивалась.
– Да