лучше, – подтвердил пациент и в доказательство своих слов, не отсоединяясь от кислородного аппарата, встал и прошествовал к полке за новой пачкой сигарет.
– Но вы же отключаете аппарат, когда курите, – заметила Анита.
– Всегда. Фрау доктор, я справлюсь. Уже много лет справляюсь. Простите за все эти хлопоты, – отвечал пациент.
Анита поймала нетерпеливый взгляд Маика. Все, решено. Больной, учащенно дыша, подписал отказ от госпитализации. Соседка успокоилась.
– Но если станет хуже, вызывайте нас снова, хорошо? – попросила Анита и кивнула ассистентам из службы спасения: могут быть свободны.
В сумерках возвращались через Кройцберг. Начало девятого. Надо добраться на подстанцию, сдать смену. И все, выходной. Маик стал ритмично нетерпеливо барабанить по рулю, как будто наигрывал мелодию.
– Кружку холодного «Йефера»[11], – объявил он.
Анита не отвечала. Обычно она так же быстро и просто, как Маик, забывала все, что произошло за смену, но только не сегодня. Воодушевление, которое сопровождало ее весь день после того, как ей удалось поместить герра Шмидта в клинику, сдулось, как сдувается резиновый батут в конце народных гуляний.
Еще и протокол осмотра надо написать. Она взяла планшет с формулярами, вписала номер вызова, имя и адрес герра Шмидта, в пункте «неврология» прочерк, напротив шкалы комы Глазго – прочерк, диагноз – эмфизема легких – крестик.
– Ты решила заколоть этот планшет шариковой ручкой? – спросил Маик.
– Иначе нижние копии никто не прочтет, – ответила Анита.
– Ты расстроена. Из-за Адриана, да? – поинтересовался Маик на следующем красном.
– С чего ты взял?
– Ох, Анита, – вздохнул Маик, – знаю я тебя, ты всегда печешься о таких людях.
– Опека тут ни при чем. Это было чисто профессиональное решение. Пару дней в интенсивной облегчили бы ему жизнь на год вперед.
– Кто его знает, может, этот Шмидт сам виноват: захотел домой к своим сигаретам и сбежал, самостоятельный не в меру, и все свалил на Адриана?
– Ты думаешь, герр Шмидт врет?
– А с каких пор все наши пациенты говорят только правду?
– Ладно, не будем портить вечер, завтра выходной.
– Да что такого особенного стряслось-то?
Анита засопела и продолжала писать протокол. На это раз спокойнее.
По окончании смены Анита и Маик вышли из здания подстанции. Маик собрался уже было отправиться в Мерингдамм в запланированную пивную, но Анита спросила:
– Слушай, ты извини, ты не обидишься, если я сегодня с тобой не пойду?
– Да выпить-то я и один могу. А почему ты не идешь? Неохота?
– Вообще-то, и я бы выпила. Но надо еще кое-что уладить, – ответила Анита.
Есть одна мысль. Идея. Точно, надо пойти, надо выяснить. Хотя никто там не ждет и рад не будет. Плевать, надо идти! Надо это сделать! Она желает знать правду! Повинуясь порыву, Анита пошла медленно и нерешительно в сторону Диффенбахштрассе, где раньше располагалось психиатрическое отделение клиники «Урбан», а несколько лет назад его перестроили в жилой квартал для статусных медиков.