Артистом прозвали. Галстук такой надевал… Ну, махонький, поперек торчит…
– Бабочка?
– А шут его знает. В обчем, культурный, обходительный. Девки по углам шептались, вздыхали все… И что ей еще надо было, не понимаю…
– Может, ей было плохо оттого, что другие вздыхали?
– Он – мужик. Ничего здесь особенного нету. Тем паче парней у нас не хватает. Главное, он на эти охи-вздохи не обращал внимания.
– Не удостаивал?
– Говорят, шуры-амуры не крутил.
– А она внешне как?
– Что теперича толковать? Нету человека… Приятная была. Вежливая. Городская, одним словом. Жалко…
Я невольно посмотрел на часы. Дед пожелал доброго сна. И ушел в свой закуток, в помещение совхозной конторы. Я остался один на один с тишиной.
Утром меня разбудил директор совхоза. Было рано. А в Москве сейчас – глубокая ночь.
Он вошел прихрамывая. Крупное, почти квадратное тело, большая голова, бритая наголо, густые черные брови и такие же усы. Пиджак слегка помят на спине, наверное от постоянного сидения на стуле и в машине. Брюки галифе заправлены в хромовые сапоги.
– Мурзин, Емельян Захарович, – представился он. – Прошу извинить. Забежал пораньше, а то если понадоблюсь, не поймаете, в поле закачусь. Поверите, сплю три-четыре часа в сутки. Уборочная…
Я стоял посреди комнаты в трусах и майке и со сна не мог сообразить, что мне надевать в первую очередь.
– Ничего, я понимаю… – пробормотал я, берясь то за рубашку, то за брюки, то за пиджак.
– Так вы ко мне сейчас зайдете?
– Да-да, конечно.
…Несмотря на ранний час, в конторе было много народу, хлопали двери, стучала пишущая машинка, кто-то громко требовал по телефону ветеринарную лечебницу. В кабинете Мурзина прохладно и чисто. Погода осенняя, но все окна настежь. На столе – алый вымпел «За первое место в соревнованиях по футболу Североозерского района Алтайского края».
– Устроились ничего? – спросил он, когда я сел.
– Нормально.
– Правда, у нас не такой комфорт, как в городе… Но думаю, наверстаем. Ванную соорудим, телевизор поставим. Хорошо, правда?
– Правда, – кивнул я.
– Значит, с жильем в порядке?
– Да, конечно.
– Ну, тогда приступим к делу.
– Я слушаю.
– Вы скажите, что вас интересует. Постараюсь ответить.
– Прежде всего: у вас должны быть основания, если вы написали письмо в прокуратуру… Какие?
Он хмыкнул, провел пятерней по гладкой голове – от затылка ко лбу и обратно.
– Трудный вопрос вы задали. Так сразу и не ответишь.
– Вас не удовлетворили результаты проведенного следствия?
Мурзин покачал головой:
– С одной стороны, сомневаться в вашей работе я как бы не имею права. Вы свое, я свое. Но если подумать, конь о четырех ногах и то спотыкается. Верно я говорю?
– Все мы люди, – развел я руками.
– Вот именно. Я тоже человек. Но и руководитель. Депутат к тому