мир не выйдет, нежная моя. Ни завоевывать, ни завоевать.
Рабы… рабы были и в Рассветном мире, но это были времена далекого и темного прошлого. Хотя существовало же рабство и в Прайде до моего над ней воцарения. Замечательно – это не только чужой, но еще и основательно отсталый мир!
– Как я уже сказала, – сдерживаемые рыдания говорить мешали, – ступайте… а я подумаю, что делать дальше.
Я не ждала многого, прекрасно понимая, что надеяться на милосердие, по меньшей мере, глупо, но кесарь сумел удивить:
– Катриона, нежная моя, – он прикоснулся к моему лицу, обвел большим пальцем губы, – у тебя есть два варианта. Первый – ты идешь в Элиргар, где становишься повелительницей моей империи, живешь в роскоши и пользуешься всеми правами и привилегиями пресветлой леди, и второй – ты можешь остаться здесь, и тогда я не поставлю и медного рха на твою жизнь. Решать тебе. Есть я и огромное государство, которым будешь управлять ты, пока я займусь военными делами, и есть одиночество в мире, где ты не знаешь языка, не являешься особой королевской крови и уродлива настолько, что карьерный рост составит путь от дешевой шлюхи до свинарки.
И, щелкнув меня по носу, Великий кесарь выпрямился, насмешливо глядя на жертву собственных многолетних интриг.
А я с ненавистью смотрела на него в ответ и напряженно размышляла. Размышлять было о чем. Благородная принцесса осталась бы сидеть и ждать спасения. Гордая принцесса поторопилась бы убежать прочь, слабая покончила бы с собой, дабы не испытывать мучений. А я… я никогда не была ни гордой, осознавая, что иной раз пламя гордости требует слишком дорогой цены, ни благородной, прекрасно понимая, что благородство не особо успешный путь для выживания, ни слабой. Слабость – не то качество, которое может позволить себе наследница королевства.
– Ты благоразумная принцесса и ты хочешь жить, нежная моя. – Император Араэден протянул мне руку: – А значит, пойдешь со мной.
Единственное, чего я хочу, – вернуться домой, но для достижения этой цели мне требуется обладать свободой в мире, где все мои соплеменники пребывают в рабстве. Паршивый, похоже, мир. С другой стороны, а каким еще может быть мир, породивший кесаря?! Риторический вопрос, да.
Поднявшись, повторно отряхнула юбку, смерила полным ненависти взглядом своего супруга и повелителя и сквозь зубы ответила:
– Хорошо… Но у меня есть условия!
Подобного поворота кесарь явно не ожидал. Однако теперь, когда наши взаимоотношения не грозили благополучию Оитлона, разговаривать стало намного проще. И больше не будет молчаливого подчинения ни в чем. С меня хватит!
Кесарь, несомненно, считал все мои мысли, но вместо ужасающе-ласковой улыбки я увидела внимательный взгляд и услышала:
– Условия?! Кари Онеиро, нежная моя, просто хочу, чтобы ты поняла. – Шаг, и император оказался в опасной близости.
Хотя о чем это я – с ним на любом расстоянии опасно.
– Рад, что ты и это понимаешь, – жестокая усмешка