американским фермером Хэнком Уайтом, студентом Владимиром Бронниковым и ответственным секретарем газеты «Тимирязевец» Николаем Ивановичем Кузнецовым во время посещения фермерами из Техаса Московской сельскохозяйственной академии имени Тимирязева. 1956 г.
Гунар читал нам в 1956 г. курс физиологии растений, и в тот год проблески уважения к разгромленной в СССР генетике и только еще зарождавшейся биофизике (которую Лысенко уже успел объявить чуждой биологии) начали явственно прорываться даже на лекциях студентам, читавшихся разными профессорами академии. А уж Иван Исидорович – ученик академика Д. И. Прянишникова, открыто и смело отвергавшего при жизни ненаучные домыслы Лысенко, – следовал своему учителю. В лекциях Гунара ошибки Лысенко и его сторонников разбирались подробно.
Непосредственный руководитель моей работы на кафедре, Яков Моисеевич Геллерман, предложил мне изучать влияние высоких доз удобрений на анатомию проводящих систем кукурузы. Хотя выполненная работа была удостоена снова второй премии академии (в 1958 г. мы опубликовали с Андреем Морозкиным – одним из студентов нашей группы, которого я привлек к работе над этой темой, большую статью), но, на мой взгляд, это исследование не было столь интересным, как моя первая работа.
Мне очень хотелось, чтобы какую-то из моих работ представили на всесоюзный конкурс студенческих научных работ, но тимирязевские руководители вообще, по-моему, не участвовали в этих общесоюзных соревнованиях. Каково же было мое восхищение Владиком Кулаковым, когда, придя к нему домой в один из приездов в Горький, я обнаружил под стеклом на письменном столе грамоту победителя Всесоюзного конкурса научных работ студентов!
С первого курса я старательно занимался английским языком, и однажды мне представилась возможность проверить свои знания на практике. В академию приехала делегация американских фермеров, и наш ректор Григорий Матвеевич Лоза, знавший, что я могу с грехом пополам изъясняться по-английски, пригласил меня присоединиться к тем, кто принимал американцев в Тимирязевке. Так, целый день я впервые в жизни провел с настоящими американцами, рассказывал им об академии, о своей научной работе. Мы посетили два музея академии – почвенный и коневодства, и я старался и на вопросы гостей отвечать, и о нашей Альма-матер связно рассказывать. У гостей в руках были фотокамеры Полароид, и они подарили мне два снимка с фермером из Оклахомы Батурстом и из Айовы Хэнком Уайтом. На одном снимке был запечатлен ректор ТСХА Г. М. Лоза, на голову которого уже перекочевала огромная белая ковбойская шляпа Уайта.
Интерес к генетике у меня разгорался всё больше. Я пристрастился к чтению генетической литературы, которую добывал всеми способами. В библиотеках публикации по генетике достать было нельзя, все учебники и книги были изъяты после 1948 г., на полках стояли только куцые брошюры лысенковцев, учебник Н. В. Турбина и пухлая «Агробиология» Лысенко, однако ситуация в стране после смерти Сталина в 1953 г. стала меняться и появились