использовалось не по прямому назначению.
Внимание к белой эмиграции было приоритетным. Эсеры, монархисты, савинковцы, особенно в начале 20-х, были в центре внимания не только политической (ИНО ОГПУ), но и военной разведки. Активные диверсионные и партизанские операции на территории Западной Украины, которыми руководил Разведупр, тоже требовали людских и материальных затрат. Поддержка «революции» в Германии и Болгарии в 1923 году тоже дорого обошлась.
Берзин вряд ли знал все подробности решений, принимаемых на уровне Политбюро, и, очевидно, верил, что эти «революции» идут снизу, а не сверху. И считал правильным, что Разведупр бросил в эти страны свои лучшие силы в ущерб операциям, связанным с получением военной информации. Он не собирался спорить с Тухачевским на этом совещании, но нужно было ответить на критику начальника штаба. Белая эмиграция отошла на второй план, и ею занимались только «соседи», как называли в Разведупре политическую разведку. К 1926 году обстановка изменилась. Закончилась полоса революций в европейских странах. В начале 1925 года была прекращена активная разведка в Западной Украине. Все это дало возможность Берзину перегруппировать агентурные силы, нацелить их на решение других задач, свойственных только военной разведке. Конечно, рассчитывать на быстрые успехи не приходилось, но некоторые результаты такой перегруппировки уже были.
Берзин выступал сразу же после Тухачевского:
– Михаил Николаевич прав, конечно, когда говорит о ряде недостатков в нашей разведывательной работе. Объективно это вполне понятно, так как наша разведка еще молода; она имеет всего лишь 5–6 лет. Если до сего времени в нашей работе мы и имели неправильные уклоны, то они объяснялись главным образом тем, что жизнь страны в это время и международная политическая обстановка ставили специфические задачи разведке и таким образом давали разведывательному аппарату своеобразную установку. Но начиная с 1926 года мы уже взялись за военизацию нашей разведки, проведя это через ряд организационных мероприятий, построение плана добычи и обработки материалов. Конкретно в круг нашей деятельности сейчас уже входят оперативные вопросы, изучение службы связи, железных дорог.
Ответ начальнику штаба дан. Ответ вежливый, тактичный, без излишней откровенности, которая и не нужна при подчиненных. Конечно, в разговоре с Тухачевским без свидетелей он скажет все, что думает о военной разведке и ее работе. А сейчас надо сказать о том, что его очень беспокоило: о работе военной цензуры, которая должна была поставить заслон болтливости печати. Слишком большая откровенность газет, журналов, книг, пишущих о Красной Армии, могла в будущем стоить очень дорого.
– Еще один важный вопрос – изучение того, что дает военная разведка. В этом вопросе приходится отметить, что у нас еще нет единого метода и системы использования материалов для изучения иностранных армий. Третий вопрос нашего совещания – о военной цензуре. Отмечу и здесь, что