рутину и поскорее закончить оформление Порецкого, Берзин решил 24 июня написать письмо секретарю Центральной контрольной комиссии Емельяну Ярославскому. Он писал главному партийному контролеру:
«Тов. Порецкий в разведке работает с 1921 года, и мы его успели достаточно изучить. Это один из тех весьма немногих „иностранных" коммунистов, которые сумели приспособиться для нелегальной работы и на этой работе не разложиться. Он проявил большую стойкость при неоднократных арестах и истязаниях, что с членами молодых компартий редко бывает. В работе он аккуратен, честен и предан делу. Лично я считаю его вполне подготовленным для принятия в члены ВКП(б)».
Дальше все шло по накатанной колее. Ярославский 28 июня дал распоряжение подготовить все документы Порецкого к рассмотрению. И в тот же день на заседании ЦКК в присутствии представителя Разведупра вопрос был решен: «Считать Порецкого И.С. членом ВКП(б) с 1921 года».
Протокол заседания подписал секретарь ЦКК Ярославский, и он был отправлен Берзину для ознакомления. В Разведупре появился еще один иностранный разведчик с советским партийным билетом.
Берзин высоко ценил Игнатия Порецкого как военного разведчика с большим по тому времени стажем разведывательной работы в разных европейских странах и сделал все возможное для того, чтобы на новую разведывательную работу в Чехословакию он отправился уже членом большевистской партии. Очевидно, в те годы и сам Порецкий придавал наличию у него партийного билета большое значение. Высокая оценка его разведывательной работы видна и из того, что в феврале 1928 года он по ходатайству начальника Управления вошел в первую группу военных разведчиков, награжденных к 10-й годовщине РККА высшей наградой Союза – орденом Красного Знамени.
Глава 3
«Будущая война». 1928–1930 годы
В начале 1928 г. начальнику Управления пришлось заняться весьма конфиденциальной проблемой. И в разработку этой проблемы он не мог посвятить никого из своих подчиненных. Не потому, что он им не доверял, а в силу того, что все решения о возобновлении диверсионной работы принимались на таком высоком уровне, о котором большинству его подчиненных не следовало бы и знать. Поэтому в тех немногих документах, которые удалось обнаружить в архиве, стояла только подпись Берзина, а список рассылки ограничился только двумя экземплярами: адресату и в дело.
Активная разведка в Польше и Бессарабии, которой занимался Разведупр с 1921 г., закончилась громким провалом после столкновения у пограничного местечка Ямполь. Скандал удалось замять, хотя и польская, и эмигрантская пресса много шумела по поводу этого инцидента. Политбюро во главе со Сталиным несколько раз заседало, рассматривая эту проблему, и приняло два жестких постановления о прекращении «активки» в Польше и Бессарабии. Но в начале 1928-го, когда после «первой военной тревоги» обстановка на западных границах опять резко ухудшилась, пришлось вновь вернуться к идее активной разведки,