к лицу встречаем свою заржавевшую броню. Хотя известно, что такие трудные материалы обладают преходящей природой, некоторые из них могут проявлять себя очень напористо. Они напоминают нам о необходимости исцеления, и тогда мы осознаём, что нужно проделать огромную работу, чтобы разобраться с этими препятствиями и освободить дорогу дальнейшему развитию.
На этом этапе полезными исцеляющими техниками, которые стоит сделать частью ежедневной практики, становятся такие медитации, как медитация на раскрытии сердца матки, медитация на прощении, медитация на проживании горя и, возможно, медитация на принятии пищи.
Хотя практиками осознанности и любящей доброты можно заниматься многие годы, в реалиях жизни некоторые качества могут требовать внимания здесь и сейчас. Для таких обстоятельств предусмотрены медитация на тяжёлых состояниях, медитация на боли, исцеляющая медитация и медитация на сопротивлении. Эти практики можно совмещать, пользуясь ими в периоды телесного или душевного дискомфорта, или когда практика продвигается плохо и ей препятствует рациональность или сомнения.
Продвижение в практике становится ясным благодаря наблюдению за тем, как меняется характер нашего повседневного горя. Поначалу мы можем называть его «своим страданием», однако по мере углубления нашей включённости в жизнь, исследуя природу ума, мы начинаем видеть, что преходящие мысли и чувства, которые мы раньше воспринимали очень субъективно, с большой пристрастностью, самопроизвольно возникают как элементы текущего процесса. Тогда мы понимаем, что нас ужасает не собственный ум, но ум вообще. Не собственное страдание, но страдание вообще. Сердце выходит из состояния разделённости, чтобы приобщиться к всеобщему. И мы понимаем, что наше страдание создаётся именно нашим сопротивлением боли вообще, к которому мы давно привыкли.
Я наблюдал подобные трансформации у людей, которые стали практиковать эти медитации, чтобы исцелиться. Поначалу они использовали эти техники для исцеления «своего тела». Первое время в качестве точки опоры для этой практики может служить момент разделённости, присутствующий в глубине индивидуальной боли и, возможно, чувства беспомощности. Тем не менее, когда ум обретает сосредоточенность, и мы глубже проникаем сердцем в качества, нуждающиеся в исцелении, переживание разделённости уходит, и мы видим, что по‑настоящему погружаемся в «тело как таковое» – что мы причастны бытию и исцелению как чему‑то всеобщему. Больше нет моего рака, но есть рак вообще, рак всего человечества. На этом пути исцеления каждая личность оказывается совсем не одинокой; с нею вместе – десятки тысяч людей, разделяющих такую же судьбу в том же теле.
Однако величайшее исцеление ещё впереди. Оно наступает, когда мы ставим себе целью не только телесное исцеление, но жаждем впустить в себя единую истину.
На этом этапе мы стремимся выйти за пределы самой всеобщности, за пределы тела вообще к Реальному