испачканную соком руку. Улыбка до ушей. Как у ребёнка, при виде мороженного. Эрвин невольно сморгнул. Пегги протянула ему сорванные листья.
– Пожуй-ка, парень.
– Что это?
– Ешь, давай…
Эрвин попробовал. Лист буквально взорвался на язык, обдав небо потоком сладкого сока. Пряный, вяжущий вкус – на миг запершило в носу. Потом по телу прошла волна – мелкая дрожь сверху вниз от макушки до пяток. И усталость исчезла. Вмиг, будто сегодня он весь день не махал резаком, а в койке валялся неделю минимум. Эрвин потряс головой, осторожно покосившись на собственную руку. С зажатым меж пальцев зелёным листком. Маленьким, в длину – чуть больше ладони. А по стоимости…
Эрвин сморгнул ещё раз, сообразив, что только что сожрал новенький трактор. Это если по ценам родного Семицветья судить. Листья алых цветов – те самые листья тары, на которых стоит вся эта планета. Да и федерация – тоже вся. До Семицветья они добирались уже высушенными, в коричневых, безвкусных таблетках. Дома их берегли, покупали два раза в год, в страду. Чтобы можно было пахать неделю кряду, не отвлекаясь на сон. Юный Эрвин ещё ворчал, что вместо одной таблетки проще лишний трактор купить. А тут… Эрвин мысленно прикинул, сколько таких тракторов цветёт вокруг в диком виде. Потом прикинул, сколько сумеет высушить и протащить контрабандой на борт и сколько – сохранить до дома. И махнул рукой. Все равно, шансов нет, и беспокоится не о чем. Сжевал ещё один лист, сказал «спасибо», набил трубку и пустил колечко дыма в зенит. Базовый лагерь шумел за холмом. Дым вился, улетал вдаль, через море, к туманной полосе берега напротив. Трубка обожгла пальцы. Эрвин выругался. И вспомнил, о чем думал недавно.
– Пегги, а тут опасные хищники есть?
– Есть. Я, – ответила та, лениво смотря вдаль, вдоль полосы прибоя. Серьёзно или шутя – не поймёшь. Впрочем, правду сказала.
– Лагерь без охраны, так что я серьёзно.
– И я. Мы при посадке такой подняли шум, что все большое и хищное схоронилось в канаве, как те слоны…
– Какие? – удивился Эрвин.
– Забей, у нашего комбрига шутки глупые, – ухмыльнулась Пегги в ответ, щёлкнув по рукаву с тараканьей усатой мордой, – я поставила датчики и охранную систему, так что отдохни. Лучше скажи – обед скоро, чего жрать будем?
– А пайки разве не выгрузили?
– Выгрузили. Утопила. Не люблю жрать дерьмо без надобности.
– Лихо… Тогда – что?
Неуловимое движение рукой. Щелчок раздатчика на поясе. Кругляш сорвался с Пеггиных рук, описал параболу в воздухе и упал в воду. Короткий бульк, всплеск воды. А потом взрыв, такой, что заложило уши. Вода рванулась вверх столбом белой пены, хлестнула по ногам оскорбленная волна. Пробежала по пляжу, высокая, пенная, обиженно гремя галькой. Из моря высунулась длинная узкая голова. Поднялась над головами людей, закачалась на длинной