идти к следующему пункту плана. То есть, к превентивной чистке флотских морд, чтоб не думали лишнего.
– Пегги надо будет сказать, И к парням с реакторного зайти, чтоб руки при себе держали..
Это ДаКоста подошел. Эрвин усмехнулся – похоже, они с матросом в одну сторону думают. Хлопнула пробка, в ночном воздухе поплыл тонкий, пряный аромат. Тросниковая туземная бутылка. ДаКоста поднес было горлышко к губам, потом на миг замялся:
– Слушай, брат, а какой сегодня день?
– Вроде, суббота.
– Ну, тогда, For our Wives and Sweethearts, (за жен и любимых – традиционный субботний тост королевского флота)
И поднял к горлу бутыль. Традиционный флотский тост.
– and may they never meet (и пусть не встречаются), – по традиции ответил Эрвин и отхлебнул в свой черед, глядя как Ирина с черноглазой Мией, Лиианной и малышкой Маар идут к сияющему мягким светом дому. Судя по жестам, три девушки уже общались вовсю, и языковой барьер помехой им не был.
Глава 6 Миа. Эрвин. Остров. Шелест камыша
Миа, неприкаянная дочь Туманного леса
Когда зверь железный в реку нырнул – испугалась я не на шутку. Думала, вверх по течению повернём, к городку крестовых. Была я там – безопасно, скучно, дома каменные, кресты вокруг да слова в ушах непонятные. Только и радость, что поют красиво. Только мы не туда повернули, а вниз. В дельту, в пасть тварям речным. Наши туда не ходят, а кто ходит – те не возвращаются. Маар – мелкую дома ещё пугали, чтобы лучше спала. «Не ложись, де, на бочок». А теперь мы и сами перетрусили. Но обошлось, зря твари речной водой булькали да к нам жвалы тянули – крестовый воин им не по зубам оказался. Орёл. И сам – орел и машина его рычащая, ладная. Ой, и звонкий же рык у нее. Грозный, да стройный, уверенный я аж заслушалась. А потом мы на море вышли, она под нами и лодкой обернулась, опять зарычала да поплыла. Куда – не знаем, вода чёрная за бортом бурлит, на небе закат огнём плещет, звезды над головой мерцают да в ожерелье богини складываются. И – гляжу – крестовый паренёк впереди на небо косится, да голову в плечи вжимает. Невольно, но явственно. И лицо у него – в стекло хитрое видно – белое все. Лиианна нос кривит да посмеивается, а я смотрю и от страха холодею… Ошиблась я, не крестовый это. С небесного корабля человек, слышала я – это они звёзд и неба боятся.
– Как так? – Лиианна спрашивает. Не верится ей. Как бояться, если оттуда пришли, едва ли не руками звезды щупали? Вон корабль их в небе висит, жёлтым светом горит, невесть как с богиней ночною не сталкивается.
Паренёк на носу оборачивается на нас, смотрит. Глаза большие – видно, не понимает он нас, просто голоса слушает.
– Да так, – отвечаю Лиианне я, – слышала я про корабль тот: ящик то железный без дверей, без окон. Крестовый бог туда своих людей запихивает, в небо швыряет – себя славить, слова непонятные по миру разносить. А может, на богиню ночную взъелся, с неба сбить хочет, ожерелье звездное рассыпать – кто их, богов этих знает, зачем дерутся и чего