ты забыл о четвертом трусе и предателе, вы осуждаете их, но почему обо мне молчите? Уж у меня грехов поболее, чем у них будет.
Она стояла как вкопанная, на том самом месте, заслонив их пышным нарядом. В толпе царило замешательство, а потом тишина, что все вокруг дышать перестали. Исполнители княжеского приказа уже готовились расправиться с парнями, но теперь остановились, не понимая, что им делать дальше. Они чувствовали, что это только начало, Мария выкинет еще что-то и князь не будет так тверд в своем убеждении.
Все разом оглянулись на Святослава, стоявшего со свитой в стороне от лобного места.
Святослав внимательно за ней следил, он первым увидел в руке Марии кинжал, о котором она упоминала еще утром. Раньше других она догадалась о том, что он задумал. Еще мгновение он медлил. Понимая, что произойдет дальше. Он чувствовал, что она не перед чем не остановится. А потом он никогда не простит себе того, что случилось. Как не могла простить его мать самосожжения неведомого монаха. Он помнил, что тот монах стал началом ее падения и гибели. Значит, все в мире повторяется? Теперь и толпа следила за князем и Марией.
Он метнулся к ней, сильным ударом выбил из рук кинжал, и с такой силой сжал ее руки, что она присела от боли, а потом, отшвырнув ее, крикнул:
– Вон, уберите их, пусть идут на все четыре стороны, чтобы никогда и нигде они мне больше не попадались, проклятые. Князь развернулся и отправился прочь с лобного места, свита последовала за ним, парней воевода поскорее проводил подальше. Боясь, что князь может передумать, и тогда произойдет расправа, тогда больше никто его не остановит. Он поднял с земли нож и спрятал в карман. Направился к Марии, убедившись, что та в безопасности и скрылась из глаз.
Она все еще стояла на том самом месте, полумертвая, страшно бледная, готовая упасть в обморок. Он это видел. Она пыталась улыбнуться, видя его лицо. Но она ненавидела всю боль и скорбь, на нем отразившуюся.
– Прости, отец, – шепнула она еле слышно, – я лишила толпу такого зрелища, они не простят мне этого. Но я смогла бы это сделать, а теперь руки у меня дрожат и ничего я не смогу.
Она показала руки – запястья были темными от синяков, оставленных княжескими дланями. Она обняла старика и прошептала:
– Ну что ты, старик, ведь ты же князя Олега помнишь, так неужели мальчишка – самодур сломить тебя может?
Из глаз старика катились слезы – эта баба вздорная напомнила ему о том, о чем совсем не хотелось вспоминать. Но больше никто, даже князь слов ее не слышали, он был потрясен до глубины души.
Мария, еще раз взглянув на старика, пошла прочь.. Она уходила все дальше и дальше от дворца и каким-то чужом вышла к избушке старика. Решила, что эту ночь проведет там. Она ее обнаружила однажды во время прогулки, и так казалась ей надежным убежищем. Там можно спрятаться от дворцовой суеты. Никого больше не хотела она видеть и слышать.
№№№№№№№
Святослав