как умела, эту процессию на бумаге, не упустив ни одной из мельчайших подробностей: на рисунке были отмечены как кресты на ризах, так и перевитые золотом свечи в руках священнослужителей.
По характеру Юлия Губарева была с детства крайне своенравна, упряма, порывиста, смела, очень вспыльчива, но не зла. С детства она обращала на себя внимание многими странностями, причудами и, между прочим, так называемыми идиосинкразиями. В возрасте от 2 до 4 лет она обнаруживала неудержимое желание есть уголь и сало, причем не брезговала и сальными свечами; в других же отношениях, напротив, выказывала чрезмерную, почти болезненную брезгливость, например, относительно тараканов. С 6-летнего возраста Юлии для окружающих ее стало ясным, что по своему характеру и наклонностям она приближается более к мужскому полу, чем к женскому: так, она не находила удовольствия в обществе девочек, не играла в куклы, но предпочитала бороться и драться с мальчиками, играть первую роль в их играх, взлезать на крыши и на деревья и проч.
В 1867 году Софья Губарева, имея тогда двух дочерей, переселилась из Тулы в С.-Петербург. Юлия 11 лет от роду поступила в 7-й класс Мариинской гимназии, и до 2-го класса училась хорошо, однако не столько вследствие прилежания (по словам матери ее, она была скорее ленивою), сколько благодаря своим способностям. Впрочем, уже и в это время было заметно, что способности ее односторонни, всего легче ей давались те учебные предметы, в которых можно было успеть единственно благодаря способности легкого усвоения (восприимчивости) и памяти, именно история и описательные естественные науки, тогда как в математике, где требуется ясность соображения и точность суждений, она успевала менее.
Юлия Губарева начала менструировать на 16-м году. Регулы у нее всегда были неправильными и весьма часто сопрягались с маточной коликой; количество менструальной крови всегда было значительно меньше нормы.
Половое влечение пробудилось в ней очень рано, на 8–9 году, и с самого начала было превратным («sensus sexualis contrarius»), т. е. оно было обращено на особ того же пола. Уже с детства она, по ее собственным со общениям, «начала ухаживать за красивыми и молодыми женщинами» из числа нанимавших у них комнаты (мать Губаревой имела комнаты для жильцов) или просто знакомых, а когда Юлии Губаревой было 8–9 лет, одна дама ей «особенно понравилась» и, без своего ведома, возбудила в ней чувство, похожее на любовь с сильным половым влечением. Юлия Губарева сама говорит, что это влечение было «чисто животное» и носило на себе характер неодолимости; однако дальнейшего развития это чувство не получило, потому что эта женщина скоро уехала от них. Затем, еще прежде чем Юлии исполнилось 15 лет, ей, как она сама говорит, «стала было нравиться» другая дама, но эта женщина не удовлетворяла эстетическим требованиям Губаревой: «была грубовата», и потому влечение Юлии на этот раз не перешло «в любовь». Как до этого времени, так и после Губарева не чувствовала ни малейшего физического влечения к мужчинам. К самоудовлетворению