весь мир сместился на одну сторону, а на другой чаше была ОНА, и эта чаша перевешивала всё остальное. Он все время думал о ней. Теперь Игорю было понятно, почему, бабушка рассказывала, они по полгода ходили на свидания, гуляли, не целовались, раньше это было смешно, надуманно, глупо… а теперь… как он был бы счастлив, если бы она согласилась просто походить с ним по городу , погулять в парке, улыбалась бы ему, смеялась в ответ на его шутки… Смотреть как она ест мороженое, например… или плачет в кино… он бы обнял её тогда, она бы склонила свою голову ему на грудь, плечи её вздрагивали бы, он гладил бы её по этим коротко стриженным волосам и сказал что-то типа: «Маленькая, не плачь, это же кино…» Непривычная нежность заполняла его, затапливала и становилось трудно дышать. Он утыкался в подушку, потом вскакивал, шел на кухню курить, ставил чайник.
… – Зачем ты меня сюда притянул? Ненавижу секонд-хенды, – Игорь поморщился, – такой тоской от них веет, что это за сиротское барахло? – мужчина показал на ряд плотно навешанных драповых пальто, курток и плащей.
Друг расхохотался.
– Ты сноб, Игорек, буржуй и сноб. И зануда. Веселей надо на жизнь смотреть!
– Меня сейчас стошнит. Соседка баба Люда вот такое раздавала, когда дед Коля её умер… вот, точно такой плащ, как счас помню… и цвет такой, темно-синий, почти черный, и пуговицы такие… где они это берут?
Андрей закатился таким смехом, что все четыре продавщицы этого огромного зала повернули к ним головы. Мужчина так пытался справиться со смехом, что аж хрюкнул и тогда Игорь, глядя на друга, тоже негромко рассмеялся.
– Ну и зачем мы сюда пришли? Давай быстро, а то здесь дышать и то вредно для здоровья.
– Лизка вчера говорит: «Скоро Новый год…»
– Через месяц, ну и…
– Говорит, в секонде была, там столько прикольного, галстуки эксклюзивные, с картинками, нигде таких не купишь, костюмы, и это… как его… покрывало что ли, расшитое пайетками блестящими… ну, это как плотная фольга, штучки вырезаны, ромбики-квадратики, цветочки, и нашиваются на ткань, это она мне объяснила, так вот это покрывало расшито звездами, месяцем. Хочет на Новый Год, для интерьера… она знаешь, выдумщица такая.
– Я и вижу, морду расцарапала, шея в засосах… смотри, чтобы тебе эти звезды вместе с месяцем первого января бухие медики из задницы не доставали.
– Завидуй молча, – снова засмеялся друг, потянув сложенное на полке непонятно что.
– Не верю я в такую страсть, по-моему, она исполняет просто… постанова… артистка…
– За то твоя, если удастся тебе затащить её в постель, будет молчать, как партизан на допросе! Ты куда? Пошутил я!
– Пошел ты…
Андрей догнал друга.
– Ну, извини, брат. Больше ни слова о ней не скажу, клянусь! Кстати, у меня есть кое какие мысли, как её приручить, твою недотрогу. Пошли купим уже эту хрень, а то я один, вообще, как идиот буду, по-моему, это никакое, блять, не покрывало, а бархатная занавеска для театра… еб.ть ту Люсю…
– Та тихо ты, – улыбнулся