и жизнерадостной на вид женщины, которая обнимала нескольких молодых людей в причудливых головных уборах. А рядом с ней среди всех молодых людей в причудливых головных уборах стоял…
– Тот человек, что спас Марианну и тебя в школе! – воскликнул Моросик.
А ведь Коля знал, что это необыкновенный человек, и теперь он в этом убедился сам, рассматривая издалека портрет обнимающихся людей в цилиндрах и шляпах.
– Лютенция Кареглаз и её волшебники, – произнесла Лариса.
– Что? – не понял Коля.
– На портрете написано: «Лютенция Кареглаз и её волшебники», – пояснила Лариса.
При слове «волшебники» она просияла.
Входная дверь начала открываться, и друзья, испугавшись, машинально шагнули в сторону резной деревянной лестницы, которая как раз находилась слева от них, и спрятались за ней. Лариса была этим недовольна, но спорить пока не стала: всё-таки они находились в доме, в который попали без разрешения, и они не знали толком, что за люди здесь живут.
– …Проходи, дорогой.
Хозяйка – та самая улыбчивая пожилая женщина с портрета – зашла в дом вместе с молодым человеком, которого друзья, разумеется, раньше никогда не видели. Как ни странно, и хозяйка, и её гость были в одежде для сна, и, похоже, их это ничуть не смущало.
– Очень рада тебя снова увидеть, Амадеус, – сказала Лютенция Кареглаз своему гостю. – Проходи, располагайся, а я пока налью тебе кружку горячего какао.
Лютенция положила принесённую гостем коробку шоколадных конфет на стол, а сама занялась чайником. Амадеус с улыбкой ходил по комнате, рассматривая фотографии на стенах. Подойди он чуть поближе – обязательно увидел бы четверых ребят, которые, затаив дыхание, сидели, спрятавшись за лестницей.
– И я вас тоже очень рад видеть, тетя Лютя.
– Спасибо. Но прошу не называть меня тётей Лютей, дорогой, – мягко поправила его Лютенция.
Амадеус смущённо улыбнулся.
– Простите. Вы – моя любимая няня. И единственная, кстати, кто сумел справиться со мной и не уйти на следующий же день. Ох, я был проказником.
– Я сидела с тобой всего одно лето, когда тебе было…
– Девять лет.
– Девять лет, – одновременно с ним произнесла Лютенция. – Ты был весь в очаровательных веснушках, но почему-то их очень стеснялся и тайком таскал у матери пудру. Я говорила, что стесняться не стоит, ведь веснушки – это просто чудесно. Но один раз застукала тебя, когда ты пытался их закрасить зелёнкой.
Амадеус повернулся к ней с ослепительной улыбкой.
– Вы всё помните.
– Конечно, – бодро подхватила Лютенция, разливая какао по чашкам. – Я помню каждого своего подопечного, милый. Ты по делам в Волшебной стране или заехал проведать друзей?
«В Волшебной стране», – мысленно повторил Коля и почувствовал, что сердце забилось быстрее.
– Заглянул посмотреть, как идёт подготовка к зимним праздникам, –