в самом центре города с населением в двести пятьдесят тысяч. Кругом было полно народу, и никто, повторяю, никто не кинулся ему на помощь. Все стояли и смотрели, как догорают обломки его машины.
Удивительно, но, произнося все это, я оставалась спокойной! Голос мой не дрогнул, сердце по привычке не сжалось от тоски. Я озадаченно свела брови и попыталась затронуть чувственные струны собственной души, но, вопреки обыкновению, они почему-то молчали. Это могло означать одно из двух: либо я наконец смирилась со своей утратой, либо я очерствела настолько, что произношу имя моего покойного мужа без внутреннего содрогания.
Видно, Антонина тоже что-то почувствовала, потому как прекратила свое бесполезное занятие – лить слезу – и с подозрительным прищуром уставилась на меня.
– Ань, ты в порядке? – не выдержала она и пятиминутной паузы.
– Абсолютно, – бесстрастно прозвучал мой ответ. – Более того, я настолько в порядке, что готова выслушать твою «очень плохую новость». Ее, я полагаю, ты приберегла напоследок?
Антонина отчаянно заерзала под моим пристальным взглядом и принялась выскребать почти чистую салатницу. Признаться, взгляд мой выдержать было трудновато. Как любили шутить коллеги, под взглядом моих иссиня-черных глаз даже ни в чем не виноватый человек мог сознаться в любых злодеяниях. Подруге о рентгеноскопических его свойствах было доподлинно известно, поэтому она сейчас и не поднимала головы.
– Оставь в покое салатницу, – потребовала я. – Ничего не изменится, когда ты сообщишь мне это – через пять, десять, двадцать минут или сейчас. Давай, выкладывай!
– Тебе Семен Алексеевич ничего не говорил, когда ты была у него? – начала она осторожно.
– Нет. О чем?
– Даже не знаю, говорить тебе или нет. Ты вроде немного начала успокаиваться, а тут вдруг опять…
– Хм, – уголки моих губ приподнялись в скептической ухмылке. – Подобное вступление, по-твоему, должно меня успокоить? Давай же, выкладывай, не тяни!
– Ты знаешь, что на прошлой неделе произошла трагедия на окраине города? Хотя откуда тебе знать? Ты же все это время в постели валялась и потолок разглядывала, – вернула мне подруга мою саркастическую усмешку. – Так вот, в четверг вечером была взорвана машина одного предпринимателя. Характер преступления и взрывное устройство, заложенное в машине, идентичны…
– Поняла, – прервала я ее на полуслове. – Все то же самое, как и в случае с Тимуром… Но ведь не это главное?
– Да, – кивнула Антонина, вновь обретая величественную осанку. – Это была машина Алейникова Тимура Альбертовича…
– Ну и что? – как можно равнодушнее спросила я. – Ты ждала, что эта новость повергнет меня в шок? Напрасно! Я даже рада, что его дружки решили поквитаться с ним его же оружием… Ну и как он? Надеюсь, издох?
– Да нет, – кисло улыбнулась Антонина, вглядываясь во что-то за моей спиной. – Он жив и, по-моему, вполне здоров.
Заинтригованная многозначительностью ее последней фразы, я обернулась и едва не вскрикнула от неожиданности. За соседним