Вот и все, – ответила я. – Какой же сегодня потрясающий вечер. Давайте лучше это обсудим.
– Помните, что случилось с Роз Мари? С Прекрасной из прошлого поколения, которая пыталась выйти замуж. – Амбер заговорила, словно ученый историк, хотя нам всем было известна эта история. Дюбарри предупредила нас, что Роз Мари подхватила болезнь, которая поражает всех Серых. Когда она вернулась домой из дворца, нам едва исполнилось четырнадцать. Она редко покидала комнату. Иногда мы спорили, кто сможет подойти и посмотреть, что у нее под вуалью. Первая, кому бы это удалось, получили бы славу и право на все наши десерты за ужином. Никто так и не выиграл.
– Это был сын Мадам Бонтам из дома Реймс, одной из королевских фрейлин. Их поймали вместе…
– Мы знаем, Амбер, – сказала Эдель.
– Они посадили его в одну из голодных камер, – добавила она.
Падма заткнула пальцами уши.
– Я не хочу больше про это слушать. Вы же знаете, это для меня слишком.
– Амбер, я не говорила, что хочу влюбиться…
Амбер издала возмущенный вопль и вылетела из комнаты.
– Что с ней происходит? – спросила Хана.
– Она все принимает близко к сердцу, – ответила Эдель.
– Просто день выдался напряженный, не иначе. – Я оглянулась, высматривая силуэт в коридоре, потом встала, чтобы поискать Амбер, но медсестры хлынули в комнату до того, как я успела выйти.
– Пожалуйста, присядьте, – сказала мне одна из них.
Страх поднялся изнутри. Неважно, сколько уколов я перенесла, я никогда не смогу к ним привыкнуть. Вот бы Мадлен была тут, она хотя бы пересказала бы мне все домашние сплетни: как придворные спорили о выборе цвета или выкрикивали оскорбления после процедур. К моменту, когда она бы закончила, вся проверка уровней аркан подошла бы к концу.
На лице у всех медсестер было одинаковое безрадостное выражение. Женщины, неся с собой подносы, подошли к нам. Одна из них взяла мою левую руку, закатала широкий рукав ночной сорочки и повязала красный жгут вокруг бицепса. Я придумывала историю ее жизни и представила, как рассказываю ее Мадлен. Медсестру зовут Жакалин, на Шелковых Островах у нее двое маленьких дочерей, которые пьют розовый лимонад, качаясь в гамаках на частном пляже с видом на Залив Шелка. Муж Жакалин – отъявленный мерзавец, который бросил их, сбежав на Огненные Острова.
Сестра прижала два пальца к сгибу локтя и изучила вену. Зеленые дорожки поднимались над коричневой кожей. Она вынула иглу из серебряного лотка и показала ее перед тем, как воткнуть мне в руку. Я до сих пор терпеть не могу момент, когда игла протыкает кожу, будто тоненькую шелковую тряпочку.
Я сжала пальцы и скорчила гримасу. Медсестра легонько хлопнула меня по руке, чтобы я ее разжала. Кровь змейкой поползла по длинной трубке. Она наполнила три пробирки, каждая для своей арканы. Развязав красный жгут, медсестра убрала иглу. Кусочек ваты, закрывший место укола, показался мне крошечным облаком. Когда его убрали, ранки будто бы и не было.
– Арканометр, – сказала она.
Я подняла небольшое устройство