хватило на целый день.
Утро прошло как обычно. Мадемуазель словно угорелая носилась из кухни в гостиную, то распекая Сару, то проверяя упражнения Каролины или слушая, как она рассказывает урок. Невзирая на безупречность выполнения заданий, до одобрения она не снисходила никогда, поскольку считала, что похвала совершенно несовместима с высоким званием учителя, а вот порицание – неотъемлемая часть обучения. Верила, будто непрерывные нотации разной степени тяжести поддерживают авторитет учителя, и если урок Каролина отвечала без единой ошибки, то сразу получала выговор за неправильную осанку или выражение лица, за манеры или платье.
За обедом повторилась привычная сцена. Внеся блюдо в гостиную, Сара чуть не грохнула его об стол с таким выражением, будто хотела сообщить: «Подобной дряни мне подавать не доводилось, даже собаки на это не позарятся!» Несмотря на брезгливость Сары, еда оказалась довольно вкусной. Гороховый суп-пюре мадемуазель готовила сама, горько сетуя, что в дикой Англии нормального гороха не отыскать днем с огнем. Потом подали мясо: происхождения неизвестного – предположительно смесь разных сортов, – мелко порубленное, перемешанное с хлебными крошками и как следует приправленное, затем запеченное в форме – блюдо хотя и непривычное, но съедобное. К нему полагались овощи с зеленью, нарезанные весьма странным образом. Обед завершил пирог с фруктами, приготовленный по рецепту, который мадемуазель Жерар Мур унаследовала от своей grand’mère[38]. Судя по вкусу, вместо сахара туда клали mélasse[39].
Каролина не возражала против бельгийской кухни, поскольку та вносила в привычное меню некое разнообразие. И очень кстати: прояви она хоть малейшее отвращение, навек впала бы в немилость к мадемуазель, которая не простила бы ей пренебрежения к своим национальным блюдам.
Вскоре после обеда Каролина уговорила кузину-наставницу подняться наверх, чтобы переодеться. Этот маневр требовал определенной сноровки. Ни в коем случае нельзя было даже намекнуть на то, что короткая юбочка, исподняя рубашка и папильотки неуместны для женщины ее положения, иначе мадемуазель наверняка заупрямилась бы и гордо носила их до самой ночи. Осторожно лавируя между подводными скалами и зыбучими песками, ученица под предлогом перемены обстановки увлекла свою учительницу на второй этаж, а уже в ее комнате заметила, что переодеться можно и сейчас, чтобы больше к этому не возвращаться. Пока та читала нотацию о тщетности погони за модой и превозносила свои заслуги в пренебрежении к нарядам, Каролина быстренько стянула с нее нижнюю рубашку, помогла надеть приличное платье, прикрепила воротничок, привела в порядок прическу и придала своей кузине вполне презентабельный вид. Увы, о финальных штрихах Гортензия позаботилась сама: туго обвязала горло шейным платком и напялила длинный черный фартук, как у прислуги. Без fichu[40] даме появляться неприлично, а фартук отличает хорошую хозяйку от неряхи. Видимо, она