с полотенцем в руках. Омаа проникают друг сквозь друга, прощупывая.
– Дарсаль, – начинает осторожно. – Я понимаю тебя. Тоже люблю слушать книги. И не представляю, как в нашей ситуации можно их не любить. Но… не забывай о мере.
Омаа едва не вспыхивает – останавливаю, подавляю в последний момент. О какой мере?! Я не могу подойти к ней, не могу поцеловать, не могу… ничего! Должен наблюдать изо дня в день, как является император, оставляя темный налет на чистой ауре, обладая ее нежным, невинным телом, не принося удовольствия ни ей, ни себе! Но даже в той безобидной мелочи, которая мне доступна, приходится выслушивать о какой-то там мере!
– Это нужно для комфорта императрицы, – отвечаю.
Наставники Астара хорошо знают свое дело. Они обучают нас полному контролю. Все лишние эмоции сразу же отступают, напоминая о приоритетах. То, чего хочу я – не имеет значения. Главное – потребность империи и служба императору.
– Пусть так, – соглашается командир. – Я очень устал. Сними, пожалуйста, старые метки сам, я передам новые. Добавилась еще одна.
– Какая? – удивляюсь, тщательно прочищая омаа. Обычно нам вполне хватало меток, были и такие, которые вообще нигде не использовались. Перестраховочные. Большинство из них напрямую связаны с императором и предупреждают о недобрых намерениях в его сторону, помогают в построении защиты.
– Завязанная на императрицу. Попытаемся определить, имеет ли она какое-то отношение к повышенной активности шаматри.
Как такое можно определить? Нет, ну теоретически можно, наверное. Как и все остальное.
– Дарсаль, – настойчиво повторяет командир. – Нужно твое разрешение. Фрагмент ее ауры взяли из свадебной метки.
– Почему? – не нравится мне это.
– Потому, что император не хотел ее тревожить! Новую метку сделали, но чтобы раздать ее всем, нужны будут еще фрагменты ауры.
– Я могу подумать?
– Официально можешь. Только не советовал бы дожидаться прямого приказа императора.
– Я хотел бы сначала посоветоваться с эром Мирием, Лийт, – обращение по имени вместо привычного «мой командир» дается с трудом. Лийт смотрит внимательно, изучающе, чувствую, как ощупывает омаа.
– Твое право, – склоняет голову. Передает сразу все метки скопом: – Сам разберешься.
– Конечно, – соглашаюсь. Посылаю вопрос – командир отвечает отрицанием. Больше ничего.
Поворачиваюсь, желаю ему хорошо отдохнуть. Снова испытывающее, задумчивое прикосновение омаа.
Возвращаюсь к себе, просматриваю все вокруг машинально. Лия уже спит. Посуду убрали, хотя я никого не вызывал. Не имею привычки будить служанок среди ночи. Наверное, кто-то из ребят сказал.
Проверяю защиту, иду в спальню, вытаскиваю единственную метку, что меня интересует. С остальными потом разберусь.
Крошечная частичка синей ауры, которая всегда будет со мной. Омаа тут же оплетает, едва не нарушая структуру метки. Не хочу никому раздавать, хоть это и нужно для державы. Даже у императора отобрал бы, будь моя воля. Да что же мне делать,