капель и попытались накормить котенка. Большая часть молока текла по подбородку. Спустя какое-то время высунулся крошечный язычок, и капля или две попали внутрь, но было совершенно очевидно, что для того, чтобы котенок выжил, такого кормления недостаточно.
Мы соорудили в корзине постель, поставили ее в теплое место и предоставили котенка самому себе, пока звонили нашему любимому ветеринару, чтобы посоветоваться. Она предложила продолжить кормление из пипетки, но из-за возраста котенка не особо надеяться на лучшее. «Что ему действительно нужно, так это его мать», – сказала она.
Мы вернулись к корзине. В ней лежала и мурлыкала Токсик Муз, с удовольствием кормившая наше последнее приобретение.
Муз была стерилизована три года назад. О беременности не могло быть и речи, и у нее никак не могло быть молока. Тем не менее она увидела новорожденного котенка, и молоко сразу же появилось. Котенок, глаза которого были по-прежнему закрыты, без проблем принял ее как кормилицу.
Так началась история Диддлер[15], чье рождение было тайной, чье выживание было чудом и которая прожила с нами двадцать один год.
Столь же уникальной, как и Диддлер, но на свой лад, была Крипи Кронг, дружелюбная, веселая полосатая кошка, которая жила с нами в течение нескольких лет с раннего возраста и была явно всем довольна, пока не исчезла в одно летнее утро. Иногда на несколько дней сбегают даже те кошки, которых прекрасно кормят. После недельного отсутствия Крипи мы серьезно забеспокоились, начали отправлять группы на поиски, расклеивать объявления о пропаже кошки и проверять местные кошачьи приюты, как это делают все серьезно обеспокоенные владельцы. Все напрасно. Мы поместили в местной газете объявление о награде, но о нашей пропавшей Крипи никто не сообщил. Сама она тоже не вернулась. Когда прошел месяц, мы смирились со своей утратой. Крипи либо нашла новый дом, либо ее сбила машина.
Пять лет спустя в канун Рождества я спустился по лестнице и направился в кухню за чашкой кофе, чтобы взбодриться. С кухонного стола радостным мяуканьем меня приветствовала Крипи Кронг. Она была сыта, здорова и абсолютно счастлива, что вернулась в свой старый дом. Гулена заняла свое место среди остальных кошек, как будто никуда и не уходила. Мы отпраздновали Рождество, выпив шампанского и произнеся тост в честь блудной дочери, и в течение следующих нескольких дней наблюдали, как Крипи устраивается все с большим и большим комфортом.
Через три недели она снова исчезла. С тех пор я ее не видел.
Эти истории – а таких, наверное, немало – успешно демонстрируют специфические черты характера каждой конкретной кошки. Некоторые из них привлекательны, некоторые нет, но у всех есть нечто общее: они присущи только конкретным кошкам. Это отчасти объясняет то, почему мы уважаем, любим или не любим каждую из них в отдельности, однако не приближает нас к разгадке тайны наших отношений с кошками вообще. Поэтому совершенно очевидно, что необходимо расширить наше представление