разговоров на эту тему. Я слабо улыбнулся, но не ответил. По правде говоря, ее намек был верным: когда дело касалось Мэггота, я не мог преодолеть психологический барьер. В принципе я был «за». Я знал, что в мире и так слишком много котят. Но почему-то я не мог смириться с мыслью, что из-за меня кастрируют того, кто в то время был моим единственным близким другом мужского пола. Это казалось настоящим предательством.
Я оправдывал свое решение тем, что Мэггот не был похож ни на одного другого кота. Он был очень нежным, ласковым и привязчивым. Он был безупречно чистым. Он держался поближе к дому. Он ни разу не метил внутри дома, чтобы обозначить свою территорию. Он был крупным котом и пресекал вторжение других самцов шумной демонстрацией силы, а не прямым насилием. Кроме того, подсознательно я видел в нем настоящего мужика. Если бы он когда-либо произвел на свет котят, ответственность за них лежала бы на ком-то другом, а не на мне.
В конце концов, как это рано или поздно случается, неурядицы в моей жизни закончились. Я сделал предложение Джекс, она согласилась, и мы приступили к поиску дома, более подходящего для совместного проживания, чем мой маленький ирландский коттедж или ее однокомнатная квартира в Лондоне. Старый дом приходского священника показался нам идеальным. Мы оба волновались, как Мэггот, который к этому времени был уже взрослым котом с фиксированной территорией, отнесется к переезду, однако он пережил его гораздо лучше, чем мы ожидали. Он тщательно осмотрел каждую комнату, благосклонно согласился перекусить из личной миски и после этого, заявив права на единственный диван, который на тот момент времени нам удалось перевезти, свернулся клубком и заснул.
Через год он привел в дом жену и четверых котят.
Когда это случилось, я был на кухне. Мэггот ввалился через кошачью дверцу, мяукнул в мою сторону, а затем снова выпал наружу. Через несколько секунд он повторил все сначала. «В чем дело, Мэггот?» – спросил я. Следующая глава этой книги будет посвящена тонкостям общения с кошками, но в этом поведении не было ничего непонятного. Мэггот хотел, чтобы я последовал за ним.
Задняя дверь вела из нашей кухни в засыпанный гравием двор с большими двустворчатыми воротами, которые выходили на заросший пустырь. Мэггот стоял посреди двора, с тревогой оглядываясь назад, чтобы убедиться, что я иду за ним. Я не увидел ничего эдакого: никаких трупов грызунов, никаких мертвых птиц – ничего, что могло бы объяснить его странное поведение. Он подошел к воротам и замурлыкал-запел. Из жесткой травы, растущей на пустыре, вышла пушистая черная кошка. За ней по одному, друг за другом, шли четыре очаровательных котенка. Один был черным и пушистым, как мать. В том, кто был отцом остальных, не было никаких сомнений: все трое были точной копией Мэггота.
Мэггот с гордостью довел их до задней двери и подождал, пока я ее открою (позже он научил всех пользоваться дверью для кошек). Когда я это сделал, он провел семейство внутрь, прямо к шкафчику, где лежал кошачий корм, и выжидающе посмотрел на меня.
Согласно общепринятой точке зрения, ход событий, которые