А там и другая нянька сыщется.
Если про то, что никогда больше не увижу Сережу, я просто не позволяла себе думать, то к разлуке с нянькой меня никто не подготовил. Какая «другая»? – ТАКОЙ, как няня Шура, больше нет. С балалайкой, чтобы буквы на пальцах, шрам над бровью и махорочный дух. Не будет больше наших утренних походов в киношку. Сегодня мы идем во Дворец Алюминьщиков последний раз. Показывают «СЛЕПОГО МУЗЫКАНТА». И кто же мне втихаря от родителей купит мороженное, с душевной присказкой «а и хрен с ними, с гландами»? После «СЛЕПОГО МУЗЫКАНТА» мы с нянькой обе вышли заплаканные.
– Ну, вот, и я у тебя как тот дядька с дудкой для слепого мальчика. Только тетка и с балалайкой. А ты, хоть и зрячая, но девочка. А это, чтоб ты знала, хуже слепого мальчика. Потому что с мальчиком-то еще будут возиться, а девочку скорей вырастить и с глаз долой.
– Не плачь, няня Шура, я буду мальчиком. Я так давно решила, еще когда тебя не было. Только теперь это моя самая большая тайна. И избавляться от меня никому не придется. Я, как вырасту, стану дяденькой и уйду сама. Потом приеду за тобой. И мы заживем душа в душу в одной ветхой лачужке. Будем пить с горя, как у Пушкина:
Выпьем, добрая старушка
бедной юности моей!
Выпьем с горя! Где же кружка?
Сердцу будет веселей.
За последний год я расширила горизонт своего будущего. И решила, что если мне не удастся стать баритоном, то уж Пушкиным-то я всяко буду.
Дом на колесах
Сколько себя помню, папа никогда не мог угодить маме. Он вечно должен был оправдываться.
– Опять мы не как все люди едем! Что, нельзя было билеты на самолет купить? В Ростов прилететь, а там до Батайска рукой подать, и мы дома.
– Сердце мое, а мы уже дома. Ведь этот состав отправляется в ведомство Северо-Кавказской и непосредственно к строительно-монтажным поездам. Мы с тобой из Министерства Путей Сообщения переведены в Министерство Транспортного Строительства, и этот вагон станет нашим жильем в составе СМП-14 до самой осени, пока нам в Батайске не дадут квартиру.
А мы с сестричкой были счастливы. И уже никакие разлуки – ни с няней Шурой, ни с Сережей, ни с Аленкиными детсадовскими привязанностями – нас больше не огорчали. У нас был свой ДОМ НА КОЛЕСАХ! Каждое утро мы оказывались на какой-нибудь станции, где можно было бегать вдоль вагонов. Каждый день мы всей семьей обедали в привокзальных ресторанчиках или станционных буфетах. И нас все любили.
– Что за беготня? Чьи это дети?
– Это дети товарища Краузе, начальника ремонтноподвижного состава.
– Ах, это Леопольда Карловича детки? А ну ка, девочки, идемте за мной. Маня! Открой комнату матери и ребенка. У нас там игровая, еще с прошлого года укомплектована, не тронута стоит.
Пока папа со своими рабочими на очередной станции весь день занимался ремонтными работами, мама при помощи откомандированного в ее распоряжение плотника благоустраивала наше жилье. И старый вагончик превращался в уютную двухкомнатную квартирку с кухней