место Центру не придётся. А без этого… Ведь ты не знаешь, как я её люблю. Поверь, я просто… я не знаю, как ей это нарисовать.
– Это обычно говорят, – многомудро сглупил мой дорогой приятель.
– Это обычно, а я…
– А ты уплываешь в небо делать зори для чужих радостей, оставляешь её, а потом нарисовываешься.
– … рисую. Я рисую, что чувствую.
Снизу из часовой комнаты донёсся крик Хейлы. Она звала нас обоих. Из воплей я понял, что господин Койвин так хочет меня видеть, что сейчас подавится этим жгучим желанием насмерть. В интерпретации бариста он вечно выходил каким-то желчно-злым начальником, хотя на самом деле был вечно вздыхающим стариком с круглым пузом и обвисшей физиономией, который носил яркие подтяжки и старомодные шляпы, но никогда не пользовался зонтом.
Так или иначе, мы спустились с крыши, я перекинулся в механоида, а Дивен забрался мне на плечи и устроился так наблюдать за Хейлой. У них двоих был свой ритуал: он на неё смотрел и иногда моргал, помахивая полосатым хвостом, а ей это, по легенде, не нравилось.
С минуту мы повыслушивали, какие кары на мою голову якобы сулил господин Койвин, и дальше я пошел в контору прямо так, не снимая кота. Дивен вообще обычно гулял на мне. Наверное, я был частью его дома, и перемещая таким образом свои развесистые вибриссы, Дивен полагал, что своего жилища он не покидает. Домосед, что с него взять.
Контора, как несложно было понять, была в том же ликровом квартале, так что топать пришлось недалеко. Мимо прогремел трамвай, потешно отдуваясь на повороте паром, и проехала парочка эксцентричных моторных велосипедистов.
Второй раз нарушать общественное спокойствие, катаясь на транспорте без назначения, я не стал, и мы мирно прошлись туда, куда собирались. Неспешно зашли в контору, сели напротив господина Койвина. Я думал, он будет бухтеть, раз уж звал через Хейлу дважды, но он просто протянул мне бумаги. Сказал, что, мол, срочный заказ.
Я достал содержимое уже раз вскрытого им конверта.
– Ну… – начал комментировать я прочитанное, – будут в Угольной Спирали похороны. Чернить небо. Через четыре дня. Слушайте, «Северное сияние» не успеет – это на самой границе нашего ведения и дотуда лететь почти двое суток…
– Заказали два экипажа, так что ты летишь, – старик налил себе в стакан капельку дрянного пойла. – Совместные заказы крайне важны для репутации базы, сам знаешь, – мрачно бросил затем он и, как ему и следовало, вздохнул. Дивен как-то неуютно перемялся у меня на спине. Меня кольнули через пальто его механические когти.
– А чей второй экипаж?
– Тайриса, – ответил, пожевав губы Койвин, – вы, кажется, знакомы…
– А, Тайрис – хороший парень. У него нет одного глаза, и он копит на протез, сколько я его знаю… – улыбнулся я своей словоохотливости и задумался, прикидывая срок нашего знакомства, – лет пять. Заказать два экипажа – это какие же деньжища нужно иметь! Кого хоть хоронят?
Разлилось