и вернулся к большой двуспальной кровати, на которой лежала семнадцатилетняя девушка. В свете единственной свечи, ее лицо выглядело таким бледным и обескровленным, что было видно как болезнь, с которой мужчина боролся на протяжении последних пяти дней, вновь возвращается. Когда он приехал в усадьбу, София уже была на грани смерти и все эти дни, он провел в комнате девушки, борясь за её жизнь.
Он применил все свои знания, которые получил в лучших институтах страны, практикуясь у именитых докторов. Чернов боролся за жизнь Софии так яростно и так увлечённо, что не замечал, как дни сменяли ночи, а затем вновь восходящее солнце, чередовалось с луной.
Пять дней мучительных схваток с неизвестной болезнью. Пять дней он был в этом огромном, чужом доме, практически один.
Проведя ладонью по холодной щеке Софии, доктор тяжело перевёл дух. Он вновь оказался в самом начале своего пути, будто бы и не было никакого лечения. Ещё не так давно, девушка стала подавать первые признаки жизни: её дыхание участилось, кожа приобрела розовый оттенок, а под веками зрачки стали приходить в движение. Чернов Николай даже стал ожидать пробуждения, записывая в своей книге о применяемых способах лечения – торжество современной науки над неизвестным природным недугом, которыми так полна российская глубинка.
Вернувшись к письменному столу, он осветил огнем свечи свои многочисленные записи. Найдя первый написанный им в этом доме листок, Чернов принялся за его изучение, пытаясь найти тот момент, когда допустил ошибку.
«Декабрь. Год 1799 от Р. Х. Саратовская губерния. Село Безродное, что в двадцати верстах от Царицына».
Пациентка: Звягенцева София Борисовна.
После падения с лошади во время прогулки, барышня разбила затылок. Из раны вытекло много крови и, возможно, попала инфекция, которая привела к дальнейшей немощности пациентки».
Он внимательно перечитал записи и опустился в деревянное кресло, ощущая, как сонливость наваливается с такой силой, что чернильные буквы плясали по строчкам, перемешивая слова, превращая их в беспорядочный поток символов. В одно мгновение кириллица перестала хоть что-то значить и, откинувшись на спинку, Николай Семёнович закрыл глаза, погружаясь в темноту.
Он помнил тот день, когда получил письмо, с просьбой приехать в поместье Звягинцевых. Послание звучало как последняя надежда на спасение Софии и, будучи известным и весьма успешным доктором, Чернов не смог отказать. Он приехал так скоро, как только смог, потратив на дорогу из Санкт-Петербурга много изнурительных дней.
Возница умчался прочь, развернув лошадей поднимая в воздух снежное облако. Чернов остался стоять, глядя на огромное здание, сжимая в руках свою поклажу, вмещавшую медицинские принадлежности и самые необходимые личные вещи.
Холодный, декабрьский ветер не давал возможности долго осматривать поместье, которое судя по своему виду, потеряло уход уже много лет назад. Со стороны могло показаться, что это здание вовсе нежилое.
Может быть, возница