не приходил в спальную Софии, чтобы проведать её и вскоре Чернов стал серьёзно беспокоиться о своем положении.
Особенно сильно он ощутил себя затворником, когда обнаружил, что дверь спальни каждую ночь кем-то запирается на ключ.
– За те дни, которые я нахожусь в Вашем доме, мне не довелось познакомиться со взрослыми. Где Ваши родители и почему в доме практически нет прислуги?
Женщина, подававшая еду, в этот момент замерла на одном месте. Слова доктора привели её в ступор. Чернов вдруг увидел неподдельный ужас в глазах. Она смотрела на Лизу, трясущимися руками держа тарелку с едой, стоя в паре шагов от стола. Екатерина произнесла сухим, практически безразличным голосом:
– Поставь её и выйди.
Женщина моментально подчинилась, поспешив покинуть столовую.
Чернов глядел на всё это действие с нескрываемым любопытством и смятением. Ему никогда не доводилось видеть чего-то подобного – две маленькие девочки хозяйничали в большом доме так, словно кроме них здесь больше никого не было. Никого, кто имел бы больше прав распоряжаться. Сейчас они обе смотрели на гостя без тени улыбки. Сверлящие взгляды двух хищных животных, от которых становилось не по себе. Былая ангельская красота Лизы сменилось яростным образом маленькой ведьмы, обитающей вдалеке от большого города, где никто не сможет оспорить ее прав.
– Мы хотим, чтобы София вернулась к нам, – сказала Лиза, глядя на мужчину, при этом медленно вращая вилкой в тарелке, в которой слегка дымились сгустки черной еды, более похожие на опалённое мясо.
– Ешьте, Вам нужны силы, – добавила Екатерина. Мужчина опустил взгляд на бесформенные куски мяса розово-красного цвета, которые были лишь слегка тронуты огнём. Подцепив вилкой один из них, Чернов увидел струйки крови, сочившиеся, сквозь свежую мякоть.
– Еда не пригодна, – сказал он голосом, дрогнувшим от ужаса и отвращения. Лиза с Екатериной смотрели на него пристально, почти осуждающе.
– Ешьте, Вам нужны силы. Сами говорите, что Софии необходима помощь, а кроме вас её никто не сможет излечить.
«Ешь»
Голос в голове буквально заставил его поднести кусок к губам. Николай ощутил на удивление приятный, почти манящий аромат. От него даже в желудке заурчало, доктор уже открыл рот, стремясь вкусить нежную плоть, когда Лиза, взревев, швырнула свою тарелку со стола.
– Он один из нас!
Николай выронил столовый прибор и посмотрел на изменившееся лицо девочки: ее глаза почернели настолько сильно, что от былой синевы не осталось и следа. Ярость, переполняющая ребенка словно сосуд, способный вместить в себя все адские силы, смотрела на него в ответ.
– Этого не может быть, – ответила Екатерина, вставая со своего места. Она обошла стол, глядя на гостя, и Чернов ощутил себя почти в ловушке. В какой-то момент он не смог выносить на себе их пронзительные взгляды.
– Проверь его сестра! – крикнула