утвердительно кивнул головой.
– Это правда, – простодушно ответил он.
Я видел, что это человек правдивый, честный и преданный, – одним словом, такой, каких я всегда люблю. Я продолжал осторожно расспрашивать его и узнал, что он, Клон и еще один человек, живший над конюшнями, составляли всю мужскую прислугу громадного дома. Мадам, ее золовка и три женщины составляли женское население замка.
Починка моего гардероба отняла у меня довольно много времени, так что было уже наверное десять часов, когда я оставил свою мрачную келью. В коридоре меня ждал Луи, который сказал мне, что мадам и мадемуазель находятся в розовом цветнике и будут рады видеть меня. Я кивнул, и он повел меня по нескольким темным коридорам в гостиную, через открытую дверь которой врывались веселые лучи солнца. Оживленный свежим и приятным утренним воздухом, я бодрой поступью вышел в сад.
Обе дамы расхаживали взад и вперед по широкой дорожке, которая делила садик на две части. Сорные травы в изобилии росли под ногами, розовые кусты, тянувшиеся по обеим сторонам дорожки, своевольно простирали свои ветви по всем направлениям, а темная тисовая изгородь была утыкана новыми побегами, не знавшими стрижки. Но я на все это не обращал внимания. Грация, благородство, величавость обеих женщин, которые медленно шли мне навстречу и которые в одинаковой мере обладали этими качествами, хотя различались между собою по всем другим, лишили меня способности замечать все эти мелочи.
Мадемуазель была на целую голову ниже жены брата и представляла собой маленькую, тоненькую женщину с прекрасным лицом и светлыми волосами, настоящее воплощение женственности. Она держалась с большим достоинством, но рядом с величественной фигурой хозяйки дома казалась почти ребенком.
Интересно то, что, когда они обе подошли ко мне, мадемуазель посмотрела на меня с каким-то горестным вниманием, а мадам с серьезной улыбкой.
Я низко поклонился. Они ответили на мое приветствие.
– Это моя сестра, – сказала мадам де Кошфоре с едва заметным оттенком снисходительности. – Не будете ли вы любезны назвать нам ваше имя, сударь?
– Я – де Барт, нормандский дворянин, – экспромтом ответил я, называя имя своей матери.
Мое настоящее имя могло быть им случайно известно.
Лицо мадам приняло недоумевающее выражение.
– Мне незнакомо это имя, – задумчиво сказала она.
Очевидно, она перебирала в уме все известные ей имена участников заговора.
– Тем хуже для меня, – смиренным тоном ответил я.
– А все-таки я должна сделать вам выговор, – продолжала она, пристально глядя на меня. – Вы сами, к счастью, не очень пострадали при вашем приключении, но другие могли пострадать. И вам бы следовало это всегда иметь в виду, сударь.
– Не думаю, чтобы я причинил моему противнику сильное повреждение, пробормотал я.
– Я не об этом говорю, – холодно возразила она. – Но вам известно, или должно быть известно, что мы в настоящее время находимся в опале, что правительство и без того недоброжелательно смотрит на нас и что каждый