её кофе – в конце концов, он её должник за сегодняшний пирог.
– Ладно.
Алексей уже выключил камеру, но уходить не хотелось, хотя гости уже начали постепенно расходиться. С Дусей ему было комфортно, от неё словно исходило какое-то тепло. А кроме того, она вела себя так естественно, что с ней ему совсем не хотелось притворяться, пытаться произвести какое-то впечатление. Может быть, это было оттого, что он не смотрел на неё как на симпатичную девушку. Она ему нравилась как человек, а ещё ему доставляло удовольствие говорить с ней, и почему-то было очень легко рассказывать о себе. Он и рассказывал: о том, где он учится, где подрабатывает, рассказывал о своих планах после выпуска.
Гости уже почти разошлись, а они всё говорили и говорили. Девчонка казалась необычной, и ему хотелось разгадать эту загадку, и поэтому он расспрашивать её обо всём подряд:
– Какой твой любимый писатель?
Дуся снова удивила его:
– Достоевский.
«Впрочем, – подумал он, – если ей нравятся стихи Ольги Берггольц, то почему бы ей не любить Достоевского? Судя по всему, Дуся была начитанной девочкой и понимала очень глубокие вещи, несмотря на свой юный возраст.
– А твой?
– Мне нравится Шукшин.
– А из классики?
Классика ассоциировалась у Алексея со школьной программой, и хотя за университетские годы отвращение к ней прошло, но интерес к литературе девятнадцатого века так и не появился. Поэтому он решил отшутиться:
– Ну, Пушкин – это наше всё!
– Мне нравится «Выстрел», – задумчиво добавила она.
– Тебе нравится учиться здесь?
– Очень. Между прочим, переводить лирику ещё сложнее, чем сочинять. Перевод Лермонтова из Гёте печатается в сборнике стихов Лермонтова! – она говорила с жаром. Молодой человек понял, что литература прямо-таки её страсть, и она знакома с ней (во всяком случае, с классикой) гораздо лучше, чем это необходимо студентам-переводчикам. А ещё его насмешило, что их разговор свернул в область литературы. Что ж, в конце концов, так и должно быть на литературном вечере.
– Молодые люди, вы домой не собираетесь? – Перед ними стояла улыбающаяся Мария Ивановна. – Или ещё не все литературные вопросы решены?
Алексей вдруг заметил, что аудитория опустела, остались только они втроём. Со столов уже было всё убрано. Он удивился, что не заметил, как это произошло – настолько он увлёкся разговором с девочкой. Вернее, не только разговором: слушая, он с любопытством разглядывал её. Дусю вряд ли можно было назвать красавицей, но её лицо привлекало внимание. Оно было настолько живым, на нём отражалось так много эмоций, что хотелось смотреть на него не отрываясь. А ещё у девочки был странный разрез глаз: уголки опущены книзу, отчего взгляд всегда казался немного грустным, даже когда она улыбалась. А когда Дуся опускала длинные чёрные ресницы, то глаза словно подёргивались туманом. Говорила она тоже очень эмоционально, помогая своим мыслям быстрыми жестами. На тонком запястье Алексей заметил большие мужские часы, явно несовременные.
– Это твои?
– А ты думал, я их украла?
Алексей