железную дорогу типоразмера «ТТ», который превосходит продукцию «PIKO» и по детализации и по ассортименту и по интегральному критерию «интересности», но все-таки великоват, поскольку для «игры» всерьез требуется целая комната.
Тогда я был просто обрадован квалифицированной подсказке: мама купила мне дорогу «N» – базовый комплект, коробку рельс и великолепный паровоз; потом я сам продолжал добирать коллекцию до 1984 года, до самого отъезда из Ленинграда.
Сейчас меня поражает другое.
В 1971 году Денису Артемьевичу Владимирову исполнилось 42, но он продолжал собирать модель железной дороги.
В наши дни окружающих мужчин, ровесников и старших, я могу представить собирающими лишь колорадских жуков со своей картошки.
Хотя, распространяя мысль Гёте, назвавшего коллекционеров «счастливыми людьми», скажу, что собирательство чего бы то ни было есть показатель духовного богатства человека, не ограничивающего кругозор амбразурой минимальных жизненных интересов.
В Ленинграде 70-х годов все интеллектуально развитые люди что-то коллекционировали: от театральных программок до экслибрисов.
Да и не только в Ленинграде; в аспирантуре я познакомился с одним профессором-математиком (кажется, датчанином) который рассказывал, что весь чердак своего дома занял железной дорогой с колеей 16 мм.
(Сам я на протяжении жизни собирал насекомых, морских животных, почтовые марки (коллекция Германии насчитывала несколько тысяч единиц), модели железной дороги и сборные модели самолетов… до последних лет, коллекционировал пистолеты.
И ужас жизни, прошедшей не там, не тогда и среди не тех людей, выражается тем, что в богом прОклятой Уфе я знал всего одного коллекционера.
Математик, коллега мамы по Башгосуниверситету Михаил Бейнешевич Гельфанд собирал магнитофонные записи интересных исполнителей. В 70-е годы это было делом нелегким.)
Помимо потрясающей эрудиции, сами жизненные интересы Дениса Артемьевича были безграничными.
С ним можно было поговорить о чем угодно, обсудить любые вопросы: от конструкции сверхзвуковых истребителей III поколения до сравнения двух Эрмитажных Данай: Рембрандтовской (молодой женщины, озаренной предощущением перемен) и Тициановской (публичной девки, уставшей от разврата).
Прожив небедную жизнь, скажу, что не знал второго такого человека, не только обладавшего знаниями, но имевшего собственную точку зрения по всем вопросам.
8
Мое реальное знакомство с Денисом Артемьевичем Владимировым произошло, как уже сказано, летом-1973.
О том гласит запись в моем дневнике №2, охватывающем период с 3 декабря 1971 года по 29 июня 1975:
3 августа 1973 г.
Встретились с Денисом Артемьевичем. Он принес трансформатор. Долго смотрели, как горел Горный институт.
(Поясняю: как положено всякому порядочному мальчику из интеллигентной семьи, я вел дневники с 1967 по 1993 год; во всех житейских бурях сохранились все 5 общих тетрадей, к которым