сантиметр ближе придвинула ржавое лезвие топора.
– Ох, – вздохнула она, – давай воздержимся. Осталось же минут пять.
– Немного крови нужно было пропустить, – ответил он, – рука же тебе еще пригодится?
Они снова погрузились в неловкое молчание, сжимая друг друга в стальных объятиях. Марина попыталась представить себе это со стороны и рассмеялась.
– Нет, меня, конечно, и раньше молодые люди обнимали, но чтобы так вот с топором – это впервые.
Саша улыбнулся.
– Хорошо что впервые. У нас на скорой и не такое бывало.
– Ах, вот у тебя откуда такой захват. Против буйных, типа меня.
– Вроде того.
Они помолчали еще немного. Марина поворочала головой, хрустнув шейными позвонками, и уставилась в стену. На доктора смотреть пока не стоило – глаза то и дело рисовали ей чудовище, которое непременно нужно убить.
– Извини за руку.
– Нормально, – ответил Саша, – Пуля не попала, просто оцарапало осколком.
– Я же так и не узнала, что произошло, – напомнила Марина, – Мы победили? Проиграли?
– Сложно сказать. Два старика главнокомандующих, заваривших кашу, мертвы. Убиты, я слышал, своими же взломанными телохранителями. Ты же не думаешь, что взлом для нас с тобой устроили? Мы так, под руку попались, как обычно. В общем, час спустя некие Миронов и Джонсон, якобы старшие из оставшихся в живых офицеров, договорились остановить войну. Очень вовремя договорились. Корабли еще двигались к точкам, самолеты не успели покинуть аэродромы. Ракеты еще не были запущены. Всех отвлекла паника на улицах больших городов. Я так думаю, они ожидали, что взломают процентов десять, и с ними быстро разберутся свои же. А получилось то, что получилось.
Я, на самом деле, слушал и ушам не верил. Столько времени готовилась эта война, нас с тобой тоже готовили. Вспомни цвета телепередач, плакатов на улицах. Помнишь эти оттенки зеленого и красного? А теперь все отменяется. Я сказал себе: это ненадолго. Сейчас этих двоих живо устранят и дадут новую команду «фас». Но тут Джонсон сделал ход конем. Система «Бальзам» – я оценил юмор – забивает все каналы связи бессвязным шумом. Радио на всех частотах, телевидение, само собой, интернет – все, до чего смогли дотянуться. Спецсвязь. Наверное, на коротких дистанциях радио еще будет работать, может есть еще какие-то лазейки, я не знаю. Но суть в том, что все официальные каналы связи будут молчать. Никто не отменит мирное соглашение, понимаешь?
Он повернул к ней сияющие восторгом глаза, и в тот же миг мир перестал быть двухцветным. Трубы и барабаны в голове утихли, исчезли следы крови на полу – их тоже рисовало обманутое призывом зрение. Марине показалось, что она слышит пение птиц.
– Вот и все, – сказал доктор и вернул своей руке прежнюю форму. Топор глухо упал на бетонный пол. Марина отодвинулась и прислонилась к противоположной стене, растирая онемевшую кисть и одновременно недоверчиво поглядывая на нее – не выкинет ли она еще какой-нибудь фокус. Саша сел напротив нее, глубоко вздохнул и потер виски.
– Мало