а мне с тобой нянчиться!
– Ладно, ладно. – Он отвернулся от моря. Накрапывал дождь.
Шагая впереди, она направлялась к отелю, тихо напевая что-то себе под нос.
– Постой! – окликнул он.
Она застыла. Не обернулась. Лишь слышала, как удалялся его голос.
– Кто-то в воде, – кричал он, – кто-то тонет!
Ноги не слушались ее. Она слышала, как он побежал прочь.
– Жди здесь! – кричал он. – Сейчас вернусь! Там кто-то в воде! Кажется, женщина!
– Позовем спасателей!
– Никого нет! Поздно! – он со всех ног несся к воде.
– Вернись! – кричала она. – Там никого нет! Вернись, не надо!
– Не переживай, я сейчас! – отозвался он. – Вон там женщина тонет, видишь?
Сгущался туман, на песке чертил узоры дождь, из глубины вод поднималось сияние. Он бежал к воде, и женщина в черном купальнике бежала за ним, бросив все вещи, умоляя и захлебываясь слезами.
– Не надо! – кричала она, простирая к нему руки.
Он скрылся среди черных волн.
Женщина в черном купальнике ждала на берегу, под дождем.
В шесть часов среди туч промелькнуло солнце. Слышалась барабанная дробь дождя, стучавшего по воде.
В глубине моря шевельнулось белое свечение.
Нечто из пены, водорослей, с длинными прядями зеленых волос, качалось на мелководье. В колеблющемся мерцании, на дне, покоился мужчина.
Такой хрупкий. Пузырилась пена. Мелькала галька, билась о гемисферы кораллов, словно ускользающая мысль, и исчезала. Мужчины. Хрупкие. Ломаются, как куклы. Ничего особенного в них нет. Всего минута под водой, и им становится плохо, они уже не замечают ничего вокруг, только брыкаются и раскрывают рот, а затем перестают двигаться. Совсем. Как странно. Столько дней ждать, и ради чего?
Что с ним теперь делать? Голова болтается, рот распахнут, глаза тоже, взгляд застыл, а кожа бледнеет. Глупый мужчина, просыпайся! Очнись!
Вода закружила его.
Мужчина безвольно обмяк, и рот его был широко раскрыт.
Зеленоволосое, фосфоресцирующее создание отступилось от него.
Освободило его. Волна принесла тело назад, на берег. К жене, что ждала его под холодным дождем.
Дождь барабанил по черной воде.
Было слышно, как под свинцовым небом, в сумерках, на берегу кричит женщина.
«Ах, – древний прах колыхнулся в волнах, – как же это по-женски! Ей он тоже больше не нужен!»
В семь часов хлынул ливень. Стало темно, совсем холодно, и в отелях на всем побережье включили отопление.
Мотель куриных откровений
Это случилось в 19З2 году, во время Великой депрессии, в самую тяжкую ее пору. Мы сели в свой «Бьюик» 1928 года выпуска и двинулись на запад – мать, отец, мой брат Скип и я. И однажды остановились в мотеле, который потом всегда называли «Мотелем куриных откровений».
Этот мотель, по словам отца, и сам был точно апокалиптическое видение, однако самое главное – у его хозяев была курица, умевшая «писать» совершенно библейские пророчества на снесенных ею яйцах, и это получалось у нее столь же непроизвольно,