и уставов армии и соревнования по поднятию тяжестей. В конце концов, все согласились, не догадываясь, что таким образом я «подбил» их предложения под свой план.
– А побэдител что? – спросил меня Мамедов-второй. Об этом я не подумал, но мгновенно нашелся:
– Командование выделило средства для поощрения победителей. Еще вопросы?
Вопросов не было. Я отпустил актив отдыхать и пошел к себе. В комнате было тихо. Желтоватая луна заглядывала к нам сквозь грязное стекло: все было как прежде, но я почему-то впервые почувствовал удовлетворение сделанным за сегодняшний день и, вытащив из записной книжки календарик, поставил в нем жирный плюс.
Военный следователь капитан Бугай был человеком щуплым и невысоким. Глядя на него, казалось, что кто-то, раздававший людям фамилии, жестоко пошутил над ним, выдав ему ярлык, который не соответствовал содержанию.
– Фамилия, имя, отчество, – начал он разговор с Веригиным, демонстративно положив перед собой чистый бланк протокола допроса свидетеля.
– Веригин Никодим Антонович, – несколько растерявшись от такого официального начала, произнес Дима.
– Веригин, – тоном недоверия проговорил капитан, будто видел Диму насквозь и знал, что названная фамилия не является настоящей.
На гражданке Дима никогда не встречался со следователями, да и в армии тоже. Но он много читал о следователях, об их такте, уме, проницательности. Однако все это развеялось после первых фраз Бугая, поскольку манера поведения его, да и манера говорить сами по себе намекали на то, что сидящие перед следователем – ничто, и что бы они ни говорили, все это – лажа, и следователь говорит с ними только потому, что необходимо соблюсти некую формальность.
– Так вы утверждаете, что Ващанов избил Гуляева? Так написано в вашем рапорте.
– Да.
– Не да, а утверждаю, – тоном учителя начальных классов заметил следователь. – Вы видели, как Ващанов избивал Гуляева?
– Нет.
– Почему же вы это утверждаете?
– Я знаю, что они ссорились… Потом Ващанов ушел куда-то и вернулся пьяным.
– Почему вы считаете, что Ващанов был пьяным? Вы ведь не видели, как он употреблял спиртное.
– От него пахло водкой, и он был возбужден.
– Этого мало, чтобы обвинить человека в пьянстве.
«Что за дебил, – подумал Веригин, – я не обвиняю Ващанова в пьянстве».
– Мало, – повторил следователь, видя, что Веригин не отреагировал на его убийственную логику.
– Я думаю, достаточно.
– Он думает, – передразнил следователь, – он думает, он выдумывает… Все, что вы говорите, – предположение. Так?
– Наверное, если говорить о том, что я непосредственно не видел.
– А что же вы непосредственно видели?
– Я видел окровавленного Гуляева.
– Так уже и окровавленного. У Гуляева были разбиты губы.
– Раз вы все это знаете лучше меня, – сказал Веригин, – зачем меня сюда пригласили?
– Вас