монет серебром.
От неожиданности мои глаза округляются, но я беру себя в руки. Пятьдесят…
Этого хватит для уплаты налога и, возможно, на новую лодку. Но если стражники увеличат поборы в следующее полнолуние, эти деньги не спасут меня от долговой ямы.
С громким смехом я принимаюсь заворачивать рыбу.
Аристократ хмурится:
– Что ты делаешь?
– Продам это сокровище тому, кто сможет его себе позволить.
– Да как ты смеешь…
– Простите, – прерываю я. – У меня нет времени на человека, который предлагает пятьдесят монет за лакомство, стоящее в десять раз больше.
Аристократ ворчит, но лезет в карман и достает второй бархатный кошелек.
– Триста и точка.
О боги! Пальцами ног я впиваюсь в землю, чтобы не упасть. Это больше, чем мы видели за всю нашу жизнь. По меньшей мере, полгода не придется думать о налогах, даже если они поднимутся!
Открываю рот, чтобы заключить сделку, но, взглянув аристократу в глаза, медлю. Если он согласился так быстро, возможно, я смогу поторговаться еще…
– Бери, – слышу я голос Тзайна. – Этого более чем достаточно.
Но не могу остановиться.
– Простите, – я пожимаю плечами, продолжая заворачивать парусника. – Не могу отдать королевское яство тому, кто не может его купить.
Ноздри аристократа расширяются. Возможно, я зашла слишком далеко. Я жду, пока он заговорит, но между нами лишь гневное молчание. Мне остается только развернуться и уйти.
Каждый шаг кажется вечностью. Я сгибаюсь под грузом новой ошибки. Найдешь еще одного, пытаюсь я себя успокоить. Другого знатного дурака с деньгами. Получишь больше, чем три сотни. Рыба ведь куда дороже… Так?
– Проклятье, – я едва не врезаюсь в прилавок с креветками и осознаю, что натворила. Что мне теперь делать? Кто может быть настолько глуп, чтобы…
– Постой!
Я поворачиваюсь, и пухлый аристократ сует мне в руки три звенящих кошелька.
– Как скажешь, – огорченно ворчит он. – Пять сотен.
Смотрю на него, не веря своим глазам, и он принимает это за сомнение.
– Пересчитай, если хочешь.
Я открываю кошелек: монеты так прекрасны, что хочется плакать. Серебро блестит, словно чешуя парусника, его тяжесть вселяет мне большую надежду. Пять сотен! Новая лодка и год отдыха для папы. Наконец-то.
Я сделала что-то правильно.
Вручаю рыбу аристократу, не в силах скрыть улыбку:
– Наслаждайтесь. Сегодня вы поужинаете лучше короля.
Мужчина надменно усмехается, но уголки его рта изгибаются от удовольствия. Засунув бархатные кошельки в сумку, я ухожу. Сердце бьется так громко, что заглушает шум рынка. Вдруг слышу крики и замираю. Это не споры торговцев. Что за…
Я отшатываюсь – передо мной падает прилавок с фруктами.
Мимо проносится отряд королевской стражи. Манго и оришанские персики разлетаются во все стороны. С каждой секундой стражников становится все больше. Они что-то ищут. Или кого-то.
Я глазею на хаос, творящийся