алиби Асташева. Федор уехал из Коктебеля утром третьего сентября. Похоже, что анонимщик пытался сбить меня со следа. Или просто сволочь. Асташев явно выходил из игры.
От всех этих дел и разговоров у меня дико заболела голова. Но я по натуре оптимист. Оптимист мрачного склада, по принципу «Сейчас хорошо, потому что потом будет хуже». И все-таки я верил, что сегодня мне удастся сделать все – сдвинуть наконец с места тяжелую машину следствия и успеть хотя бы замазать трещины в личной жизни.
Вот тут позвонил судебно-медицинский эксперт Халецкий и сказал, что есть важные сведения. Я работаю с ним давно и отлично знаю, что не важных сведений у него не бывает. Поэтому я сказал:
– Ну и говорите!
Он похмыкал в трубку и сказал:
– Да, но это не телефонный разговор.
– У нас все разговоры – телефонные, черт возьми! – сказал я раздраженно.
– Хорошо, – ответил он флегматично. – Слушайте…
Направляю по Вашему запросу справку о результатах судебно-медицинского и биологического исследования.
1. Смерть неизвестного мужчины, обнаруженного утром 4 сентября с/г на 38-м километре Ялтинского шоссе, наступила не более чем за 8—10 часов до момента его судебно-медицинского исследования, т. е. не ранее 24 часов 3-го – 2 часов 4 сентября.
2. Порез на ладони левой руки гр-на Дахно М. С. возник 1–2 сентября в результате воздействия предмета с острым режущим краем.
3. Кровь человека, убитого на шоссе, относится к группе Оаб [I].
Кровь гр-на Дахно, равно как и кровь, обнаруженная на его пиджаке, относится к группе Аб [II] и не принадлежит убитому.
Полное экспертное заключение будет Вам направлено после его оформления.
Лист дела 18
Эх, каких только не было на рынке цветов! Гладиолусы, хризантемы, гортензии, астры! А роз не было. Я дважды прошел вдоль цветочного ряда – роз не было. Можно, конечно, купить гладиолусов. Но мне нужны были розы. Наверное, поэтому их и не было. Ведь даже в очередь за мной никто не становится.
И тут передо мной вырос Мишка-Копыто. Мы не виделись много лет, с тех пор, как я сдал его конвою Бутырской тюрьмы. Но к каждому Новому году он присылал мне поздравительные открытки и благодарил за разговоры «душа в душу, глаз в глаз», писал, что «завязал» навсегда. Когда-то, несмотря на сильную хромоту, Миша был выдающимся карманником. В блатном мире его уважительно называли «этот человек с гибкими пальцами». И мне здорово пришлось с ним повозиться…
– Товарищ начальник! – заорал Мишка и – доверительно, тихо: – Лопни мои глаза – вы здесь кого-то «пасете»!
– Поберегите глаза, Миша. Я ищу розы.
– У кого-то взяли «розы»? – деловито осведомился Мишка.
Я захохотал, сообразив, что Мишка меня неправильно понял: на «фене», блатном языке, «розы» означают драгоценные камни. Потом сказал:
– А я думал, Миша, что вы уже забыли блатную «феню».
Мишка подошел вплотную, сильно приволакивая