с постели и принялась быстро, деловито одеваться. – Вот только… в Джале, я так подозреваю, кого-то все же мочить придется?
– Не придется. Если все пройдет гладко. Ты, главное, Кирилла слушайся, у него в таких делах опыта неизмеримо больше…
– Угу, – буркнула Анка, наклонилась, чмокнула Олесю в щеку и вышла энергичной, целеустремленной походочкой.
Олеся осталась лежать на смятых простынях, с отрешенным видом уставясь в пространство. Аппаратура была не из новомодных, и Мазур не мог рассмотреть женское лицо во всех нюансах, но все равно, легко можно определить, что на этом очаровательном личике не наблюдается ни томности, ни покоя – Анке она смотрела вслед со строгим, холодным прищуром. Так, случается, иногда люди решительные смотрят поверх ствола…
«Интересные дела, – подумал Мазур. – Джала – стольный град сопредельного государства, из коего и приходят регулярно по президентскую душу неразборчивые в средствах ребята. Никак нельзя сказать, что соседи – открытый враг, просто так уж тут принято – делать мелкие пакости, пригревать беглых оппозиционеров, а то и диверсантов. Дело, можно сказать, житейское. Значит, в Джалу они собрались нас наладить? Первый раз слышу…»
Глядя на неподвижную Олесю, углубленную в нешуточные, надо полагать, раздумья, он решил то ли провести эксперимент, то ли чуточку похулиганить от нечего делать. Сходил в кабинет, принес оттуда телефон – провод был длиннющий, и удалось это без труда – набрал номер Олесиного домика. Удобно устроился в кресле перед экраном.
Сразу после первого звонка Олеся спрыгнула с постели, схватила трубку:
– Да?
– Это я, – сказал Мазур самым обыденным тоном. – Ты меня зайти просила…
– Ага, есть разговор. Ты где?
Ее голос звучал ровно и непринужденно, что в сочетании с картинкой на экране заставило Мазура в который раз увериться в коварстве женской натуры.
– Да тут неподалеку, – сказал он. – С местными. Скоро приду.
И повесил трубку, не без злорадства наблюдая, как Олеся кинулась одновременно и одеваться, и приводить в порядок постель – без малейшей растерянности, впрочем.
Он повернул голову, заслышав стук во входную дверь. Быстренько выключил пульт, отнес телефон на стол, тщательно притворил за собой дверь задней комнатки и постарался придать лицу самое спокойное выражение. Выдвинул пару ящиков стола, вывалил груду каких-то бумаг – следовало надежно мотивировать свое пребывание здесь…
Потом, не мешкая, прошел к двери и повернул головку замка.
На пороге стоял старый африканец в белоснежном костюме, опиравшийся на черную трость с резным набалдашником слоновой кости в виде какого-то африканского истуканчика: то ли божок, то ли просто предмет народного творчества. Несмотря на преклонные годы, старикан держался прямо, молодецки развернув плечи и высоко держа голову: курчавая шевелюра прямо-таки ослепительно седая, как и густая бородка. На левой щеке – изрядный шрам от скулы до подбородка, а на правой руке недостает двух пальцев.