Это все знают в моем институте, это знает мой отец, мои друзья и должны знать вы. Я делаю то, что мне нравится. Учусь. Мне нравится спорт – я занимаюсь спортом. Мне нравится парень – я провожу с ним время.
– Русский? – усмехнулся Лисовский.
– Сегодня – русский, завтра – египтянин. Важно, чтобы нравился. И больше я ничего не хочу знать. Грош цена вам, занимающимся политикой, если вы не можете обойтись без того, чтобы не тянуть в политику таких, как я!
– Но твой-то отец мужчина? – после долгой паузы устало произнес Лисовский.
В его глазах Наташа прочла разочарование. Возможно, что он уже злился на себя, что организовал это бесполезное свидание. И тогда Посельская решила подбодрить его немного.
– Я поговорю с отцом, – сказала она.
– О чем? – насторожился Лисовский.
– Вообще. Я с ним как-то ни разу не говорила о политике. Мне даже самой вдруг стало интересно, что он думает обо всех этих вещах.
– О каких?
– Ну, Германия, Германия и еще раз Германия.
– А кто, между прочим, тот русский, который сегодня тебе нравится? – вдруг спросил Лисовский.
– Мужчина. Молодой, интересный, острый.
– Чем занимается?
Наташа засмеялась:
– Мне не приходило в голову задать ему этот вопрос и заодно уже поинтересоваться и его зарплатой. До замужества еще не дошло. Сам он говорил, что он военный инженер, что-то тут у нас консультирует…
– Что именно?
– Да не знаю я! – искренне возмутилась Посельская. Помолчала и робко спросила: – Наверное, вы больше уже не будете заниматься со мной баттерфляем? Мне очень жаль.
– Да? – Лисовский почти улыбнулся. – Нет, почему же, позанимаемся. Ведь ты обещала поговорить с отцом… – Он тяжело поднялся с постели. – Ты уйдешь отсюда одна. Извини, что не провожаю.
– Этим занимается мой русский, – засмеялась Наташа.
– Он что, опять ждет тебя? – не сумев скрыть испуг, спросил Лисовский.
– О нет! Не хватало, чтобы он провожал меня на свидание с другим мужчиной!
Наташа вышла на улицу, довольная собой. Кажется, она не сделала ничего такого, за что полковник Семин пробирал бы ее на очередном совещании.
Рычагов установил, что Хауссон каждое утро ездил на улицу Хенель. Оставив машину на площади Майбах, он пересекал бульвар, по улице Хенель доходил до пятиэтажного дома очень старой постройки и скрывался за обшарпанной массивной дверью.
На улице, по обеим сторонам двери, висело множество табличек, по которым можно было узнать, кто живет в этом доме. Зубной врач, протезист, адвокат, учитель музыки и много еще всяких других полезных людей. Не было только таблички, пояснявшей, что в этом доме на втором этаже находится один из филиалов ведомства майора Хауссона.
«Он человек скромный – не хочет афишировать свою фирму», – угрюмо усмехнулся полковник Семин, когда Рычагов показал ему фотографию подъезда дома на улице Хенель.
…Войдя в парадную дверь, майор Хауссон поднялся на первый пролет лестницы, отпер своим ключом дверь и вошел в переднюю, ярко освещенную