о Николае.
– Вспыльчивость – это показатель эмоциональной нестабильности, я это прочла в журнале прошлым летом, – сказала Анастасия. Ее ни капли не смущало, что я не отвечаю на ее щебетание. – Оно определенно воздействует на положение князя Николая в академии. Сомневаюсь, что он восстановит душевное равновесие до конца вашего пробного курса. Весьма печально для него. Зато неплохо для остальных.
Меня мутило от вины: князь горюет о своем умершем кузене, а мы тут сплетничаем о нем. Я хотела получить место в академии, но совершенно не желала, чтобы причиной тому стала временная слабость моих соперников. Или из-за внезапной смерти одного из них. Полагаю, мне еще было немного нехорошо из-за того, что я наговорила Томасу перед тем, как покинуть его в переулке. Мне на миг вспомнилось безжизненное тело Вильгельма. Меня по-прежнему продолжала беспокоить моя реакция на покойника. Всякий раз, как я оказывалась рядом с трупом, на меня наваливались воспоминания, которые мне хотелось бы забыть.
Если я не справлюсь с этим кошмаром в ближайшее время, я не удержусь в академии. И это, как я подозреваю, весьма порадует директора Молдовеану. Я поерзала на диване, провела рукой в перчатке по деревянному подлокотнику.
– А почему ваш дядя допускает молодых женщин в академию, если он их так презирает?
– Строго говоря, он мне не родственник. – Анастасия потянулась за своим дневником. – Хотя мог бы им быть стать, если бы мою тетю не убили.
– Как печально слышать это, – сказала я. Мне не хотелось углубляться в эту тему и распрашивать о потенциально жутких подробностях. – Терять близких – это самое ужасное, что только может случиться с человеком.
– Спасибо. – Анастасия печально улыбнулась. – Моя тетя не была заинтересована в образе жизни дамы, которую муж холит, лелеет, садит под замок и указывает, что ей делать. Молдовеану уважал ее. Никогда не давил на нее, чтобы заставить остаться с ним.
Анастасия заправила белокурую прядь за ухо, и я порадовалась краткому перерыву в разговоре. Я была ошеломлена. Отношения Молдовеану с его бывшей невестой так походили на то, что меня беспокоило в отношениях с Томасом! Я не простила директору его неблаговидного поведения, но я стала чуть лучше его понимать.
– Он сильно изменился после того, как было найдено ее тело, – сказала Анастасия. – Я понимаю, в это трудно поверить, но он держится так холодно потому, что считает, что это может когда-нибудь, в конце концов, спасти жизнь. Именно поэтому мне не дозволено стать студенткой, хотя он разрешает мне иногда пробираться на занятия.
Анастасия открыла дневник, и я не стала давить на нее, выспрашивая дополнительные сведения об убийстве ее тети. Я огляделась по сторонам, ища, чем бы занять себя, и заметила на столе книгу с латинскими изречениями. Чтобы пройти этот курс, надо отлично знать латынь. Ее мне тоже требовалось улучшить, хотя базовые знания у меня имелись, благодаря дядиным урокам. Секунды медленно тянулись в тишине. Я не могла избавиться от воспоминаний о боли на лице Томаса.
Я потеребила