Ангел на ветке. Вера Зубарева

отсекающее от себя пласты пространства, которое хранило в себе энергию их жизни. Без их глаз, они знали, ветер быстро развеет все, что накопилось в нишах обжитой ими вселенной.

      Нахум понимал их боязнь, но чувства его молчали. Он давно уже потерял страх – с тех пор как пошел по своим пескам, не зная конечной цели этого пути. Тогда-то дом и перестал неволить его. А вскоре вообще оставил Нахума в покое, полностью переключившись на Енту и врастая в нее своим обманным младенческим телом.

      Ента баловала дом и все сильнее привязывалась к нему, мыла, холила, украшала.

      – Негоже человеку украшать свое жилище, – говорил Нахум Богу. – Негоже врастать душой в каменные стены. В камнях замурованы идолы.

      – Человек должен радоваться, – отвечал ему на это Бог. – Пусть украшает свое жилище, чтоб душа его не грустила.

      – Не должен еврей привязываться к камню, – упрямо и тихо повторял Нахум. – А украшать без любви – все равно что прелюбодействовать.

      – Почему ты боишься стен, Нахум? – спрашивал Бог. – Стены защищают тебя…

      – Где это видел Ты, чтоб еврея стены защищали? – хмыкал Нахум. – Стены только губят нас, требуют жертвы, как идолы, как раз когда самое время бежать.

      Нахум возвращался к себе, а Бог оставался какое-то время на том же месте, и оба раздумывали над сказанным. И Нахуму приходилось снова и снова проделывать свой изнуряющий путь, чтобы продолжить беседу.