был председателем оргкомитета по проведению в Лос-Анджелесе олимпийского футбольного турнира.
В Цюрихе разговоры вокруг неучастия СССР в Играх велись постоянно. Большинство высказывалось с сожалением: еще была свежа в памяти московская Олимпиада, рекорд которой по посещаемости футбольных матчей (1,7 миллиона зрителей) не побит до сих пор. Тем не менее наше преимущество в выборной кампании таяло с каждым днем. За двое суток до голосования СССР, по моим сведениям, имел на два голоса больше, чем Италия, но окончательный счет оказался 13:6 не в нашу пользу. Так мы лишились чемпионата мира – на долгие десятилетия, если не навсегда…»
В конце мая в Праге состоялось экстренное совещание руководителей спортивных министерств соцстран, на котором были определены окончательные сроки и места проведения альтернативных Играм соревнований «Дружба-84». Альтернативными их, естественно, нигде не называли, хотя они, несомненно, являлись именно таковыми. Каждая из поддержавших СССР стран старалась заполучить наиболее «медальные» для себя виды. Так, например, турнир по штанге был отдан Болгарии, по боксу – Кубе, по легкой атлетике – ГДР. Почувствовав, что СССР в благодарность за поддержку своего неучастия в Лос-Анджелесе готов на любые уступки, кубинский зампред (с возгласом «Если вы откажете, Фидель меня убьет!») пытался даже добиться, чтобы от страны-организатора в соревнованиях выступали по два боксера в каждой категории, однако был вынужден умерить амбиции после предложения польского спортивного замминистра Рыбы: «Давайте пойдем навстречу кубинским товарищам. Но при условии, что оба кубинских боксера встретятся между собой в первом же поединке!»
Из представителей соцлагеря в Лос-Анджелес приехала только Румыния. Когда ее спортсмены вышли на стадион на церемонии открытия Игр, трибуны встали и устроили овацию.
Точно такую же овацию изо дня в день во время турнира тяжелоатлетов устраивали вице-президенту Международной федерации тяжелой атлетики Николаю Пархоменко. Во время Игр он был обязан находиться в зале в составе жюри. Перед началом соревнований генеральный секретарь федерации венгр Тамаш Аян тихо поинтересовался у Пархоменко, нужно ли вообще его представлять официально, – боялся эксцессов. Пархоменко ответил утвердительно. Когда Аян произнес в микрофон: «Николай Пархоменко, Советский Союз», зал взорвался аплодисментами.
«Что мы потеряли?» Этот вопрос сразу же после заседания НОК, где все присутствовавшие единогласно проголосовали за неучастие (а какой еще у них был выход?), председатель украинского спорткомитета Михаил Бока задал главному тренеру сборной по легкой атлетике Игорю Тер-Ованесяну. «Как минимум три года», – последовал мгновенный ответ.
Президент Международной федерации гимнастики Юрий Титов несколько лет спустя по этому поводу заметил:
– Потеряли мы от того решения действительно, много. Гимнастика – вид спорта, скажем так, малообъективный, но до Игр в Лос-Анджелесе диктовали там правила игры все-таки мы. А после того как