.

времени? – спросил он.

      – Скоро семь. Я с поезда. Немного погулял, а потом решил – досплю уж у тебя.

      В дверях комнаты появилась молодая женщина, высокая, широкоплечая, у нее были медовые волосы – не назовешь рыжими, но и не блондинка. Волосы были распущены, покрывали плечи халата. Она стояла босиком.

      – Это... – сказал неуверенно кузен, – Гарик.

      – Какой еще Гарик? – спросила женщина. – Откуда в семь утра Гарики ходят?

      Даже в полумраке маленькой прихожей было видно, что у женщины очень белая кожа, какая бывает у рыжих.

      – Гарик! – более уверенно произнес мой кузен. – Ты чего здесь стоишь, заходи на кухню. У меня в комнате не убрано.

      – Спасибо. – Я прошел на кухню. Кухня была махонькой, половину занимал стол с остатками вчерашней трапезы.

      – У меня тут ребята были, – сказал Аркадий. – Друзья, понимаешь? А потом, когда убираться?

      – Ты Гарик или Алик? – спросила женщина. Она была пьяной. Словно не спала ночью, она хранила в себе выпивку, а Аркадий спал, вот и получился мрачным, сонным, но трезвым.

      – Погоди, Ритка, – сказал Аркадий. – И без тебя тошно.

      – Со мной тошнее? Недоволен? Да я с тобой время трачу, потому что в этой дыре никого лучше не найдешь.

      Аркадий только отмахнулся.

      – Ты подожди на кухне, – сказал он, – я оденусь.

      – А ты меня познакомишь? – спросила Рита, которая ушла в комнату за кузеном. Оттуда мне все было слышно.

      – Брат мой, – сказал Аркадий. – Двоюродный.

      – А почему раньше не говорил?

      – А чего тебе отчитываться?

      – А он далеко был?

      – Слушай, Ритка, заткнись. Хоть джинсы натяни, далеко он был, далеко, понимаешь?

      – Так бы и говорил.

      Я стоял на кухне, бутылка была не допита и не закупорена. Значит, они сильно были пьяные, когда пошли спать. Русский человек пробку всегда завернет, чтобы не выдыхалось.

      Голоса из комнаты стали невнятными, они там заговорили вполголоса, не хотели, чтобы я слышал. Я подошел к окну. Пространство между домами было вытоптано, деревья какие-то недокормленные – а странно, ведь край здесь лесной. Цепочкой пробежали бродячие собаки. В доме напротив открылось окно – на кухне возилась хозяйка. В ванной шумела вода.

      – Теперь познакомимся, – сказала Рита за моей спиной. Я обернулся. Она была в свитере и джинсах. Волосы были убраны назад, но выбивались и падали волнистыми прядями на щеки. По белой коже были рассеяны веснушки, они густели к переносице. Вообще-то лицо у нее было веселое, нормальное, приятное лицо.

      – Я блудный брат, – сказал я. – Зовут Юрием, иногда Гариком.

      – А я вас буду звать Гошей, – сказала Рита.

      – Как хотите. Только мне это имя не нравится.

      – Почему?

      – Получается толстый мальчик в очках и говорит писклявым голосом.

      – Жалко, – сказала Рита. – У меня парень был, давно еще, в юности, он в баскет играл. Гоша Арзуманян.

      – Я не возражаю, – повторил я.

      – Ну я пошла, – сказала Рита. – Мне на работу пора. Вы сами