.

Я с Риткой поговорю, – сказал Аркадий. – Может, я у нее эти дни поживу. Перекантуюсь как-нибудь.

      – Как знаешь. Мне нужно только, чтобы мой приезд и моя встреча с тобой ни у кого, ни у одной живой души не вызвали подозрений.

      – А кого опасаешься?

      – Не знаю – значит, всех.

      – А что я о тебе знаю?

      На столе было чисто, Аркадий вытер пластик мокрой тряпкой, поставил чайник, вымытые чашки, достал с полки завернутый в пластиковый мешок батон и порезал его на тарелку.

      – Ты голодный? – спросил он, не дав мне ответить на предыдущий вопрос.

      – Спасибо, не голодный.

      – Сейчас скажешь, что в поезде тебе завтрак давали.

      – Я из дома взял, – соврал я.

      Аркадий открыл масленку, порезал колбасы.

      – Ладно, рассказывай теперь, что я о тебе должен знать. А то получается, как в шпионском романе. Ты обо мне знаешь все, а я – ничего.

      – Меньше будешь знать, меньше проболтаешься, – нетактично ответил я.

      – Так дело не пойдет, – сказал Аркадий. Он ждал, что отступлю, иначе получалось как-то не по-людски.

      Лицо у него было нерусское: большой хрящеватый, туго обтянутый кожей нос, острые скулы, глаза в глубоких впадинах, под черными бровями. Такое лицо обычнее встретить где-то в Испании. Недоброе лицо, но красивое.

      – Я вкратце расскажу? – спросил я.

      – Только вкратце. А то я из-за тебя не выспался. – Все ему было неладно.

      Я рассказал о том, как было уговорено с дядей Мишей. Здесь слово «полковник» забылось – осталось «дядя».

      – Мне нужно будет познакомиться с ребятами, которые служили в Чечне. Афганцы тоже подойдут, но они для меня староваты. У вас есть отделение «Союза ветеранов – XX век»?

      – Я от этого далек, – сказал он. – Я не служил.

      – Ты не слыхал – среди твоих знакомых никто в Абхазии не бывал?

      – Ты имеешь в виду отдых или что?

      – Нет, войну.

      – А чего там делать?

      – Некоторые воевали. Как наемники.

      – Дурачье везде найдется.

      – Значит, не знаешь?

      – У нас один парень на фабрике в Приднестровье воевал. Только за кого – не знаю. Он себя казаком называет.

      – Вот он мне и нужен. Познакомишь?

      – Не пойдет. Он меня на дух не выносит. Я про этих воителей ему как-то сказал, что думал.

      – И что?

      – Хотели меня наказать. Но, к счастью, за мной ребята из моего цеха шли. Вот и сбежали твои казачки.

      – Это не мои казачки.

      – Так что же ты с ними в Абхазии делал?

      Он налил мне чаю и подвинул по клеенке бутерброд.

      – Давай договоримся, – сказал я миролюбиво. – У тебя какое отношение к дяде Мише? Ты ему доверяешь?

      – Я ему обязан, – ответил Аркадий, не глядя на меня.

      – Я спросил – доверяешь?

      – У меня нет другого выхода, – сказал Аркадий. – Я ему обязан.

      – Допустим, что все же доверяешь. И тогда постарайся доверять мне. Где я был, где я не был – не твое дело. Но если я был, то выполнял задание. И здесь тоже выполняю задание. Я думаю, что мы с тобой по одну сторону баррикады, если тебе это что-нибудь